НОВОЕ В ЖИЗНИ, НАУКЕ. ТЕХНИКЕ

ПОДПИСНАЯ НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ СЕРИЯ

ФИЗИКА

3/1989

Издается ежемесячно с 1967 г.

М. Ю. Хлопов.

КОСМОМИКРОФИЗИКА

  

 

 

Издательство "Знание" Москва 1989

 

 

 

ББК22.3

Х57.

Автор: Максим Юрьевич ХЛОПОВ, доктор физико-математических наук, специалист в области теории элементарных частиц, астрофизики.

Редактор: К. А. КУТУЗОВА

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Теоретическая космомикрофизика

Экспериментальная космомикрофизика

Заключение

Литература

 

Хлопов М. Ю.

Х57 Космомикрофизика. — М.: Знание, 1989.— 64 с. — (Новое в жизни, науке, технике Сер. “Физика”; № 3). 15 к.

Предлагаемая брошюра является логическим продолжением брошюры автора “Вселенная — гигантский ускоритель” и посвящена логике становления и перспективам развития науки космомикрофи-зики, зародившейся в последние годы на стыке теории элементарных частиц и космологии. На основе теоретического анализа сочетание целенаправленных лабораторных экспериментов, астрономических наблюдений и численного моделирования астрофизических процессов позволяет изучать недоступные прямому экспериментальному исследованию физические представления о фундаментальной структуре микромира и процессах на очень ранней стадии эволюции Вселенной.

Врошюра рассчитана на читателей, интересующихся проблемами .и достижениями современной физики.

 

1605040000 ББК22.3

ISBN 5—07—000313—5

 

© Издательство “Знание”, 1989 г..

ВВЕДЕНИЕ

Название “космомикрофизика” может выглядегь как не самый благозвучный перевод английского термина “cosmoparticle physies”. Этот термин характеризует новую науку, возникшую в последние годы на стыке физики элементарных частиц (по-английски particle physics) и космологии. Русского короткого и точного эквивалента английскому particle physics нет. Пришлось ввести термин “микрофизика”, хотя он и несколько расплывчат. Вот и получается, что название науки, возникшей в значительной мере благодаря работам советских ученых, по-английски звучит яснее и четче, хотя даже само это английское название придумали советские ученые.

Итак, ни название, ни его сущность в действительности не являются переводом с английского. И то и другое — продукт нашей, отечественной науки. Но так же ясно и четко, как и англоязычное название, звучат в последние годы в международных научных журналах на .английском языке работы зарубежных ученых по этой тематике. Широта охвата проблем, большой приток научных сил, активность и быстрота освоения и решения задач, которые мы видим в англоязычной научной литературе, слышим в выступлениях зарубежных ученых на международных конференциях по космологии, физике элементарных частиц и астрофизике, вызывают обоснованное беспокойстьо за сохранение приоритета советской науки в этой области.

Было бы неверно игнорировать эту горькую тенденцию. Было бы вдвойне неверно с ней примириться. Ибо те возможности в познании самых фундаментальных основ строения микро- и макромира, которые открываются в соединении усилий советских астрономов и физиков, вселяют надежду на преодоление сегодняшней потери темпа, на новые грядущие успехи отечественной космомикрофизики. Для этого надо прежде всего увидеть объективную закономерность возникновения космомик-рофизики, всю возможность ее дальнейшего развития.

Первый наиболее серьезный барьер в восприятии космомикрофизики — психологический. Предмет ее исследований экзотичен вдвойне. В физике элементарных частиц ее интересуют экзотические редкие процессы взаимодействий. В астрономии — редкие явления или экзотическая интерпретация уже известных фактов. Как всякая экзотика, это привлекает и будоражит воображение. Но в той же мере воспринимается отстранеино, именно как экзотика — яркая, броская, красивая, но ничего, кроме легкого возбуждения, уму и сердцу не дающая. Не втискивается в рамки сложившихся стереотипов и другая сторона космомикрофизики —отсутствие прямых экспериментов по проверке ее представлений, необходимость сочетания разнородных наблюдательных и экспериментальных методов для такой проверки.

Привычная логика развития науки, ожидание экспериментального подтверждения каждого нового теоретического предположения, здесь, казалось бы, не срабатывает, поскольку предположения эти относятся к процессам в мире элементарных частиц, недоступным лабораторному изучению, и к стадиям эволюции Вселенной, которые непосредственно не могут фиксироваться в астрономических наблюдениях.

Однако оба барьера преодолимы. Непривычные понятия быстро усваиваются и становятся привычными и необходимыми, а способ их проверки лишь на первый взгляд разительно отличается от узаконенных и бесспорных методов лабораторного исследования.

Возникшая на основе идей великого синтеза фундаментальных сил природы, космомикрофизика по необходимости сочетает в своих построениях анализ с синтезом. В этом ее специфика или, возможно, специфика ее сегодняшнего дня.

Космомикрофизика — закономерный результат внутреннего развития и физики элементарных частиц, и космологии. В появлении этой науки соединяются две тенденции — переход к теории элементарных частиц, нетривиальные проявления которой раскрываются только в процессах при сверхвысоких энергиях, и возникновение представлений о новых формах материи, необходимых для самосогласованного описания совокупности наблюдаемых явлений во Вселенной. Отчетливое осознание взаимосвязанности проблем выбора правильного фундамента структуры микромира и фундаментального обоснования структуры макромира вывело взаимосвязь представлений микро- и макромира на новый уровень, на котором эти проблемы сливаются в новом качестве. В космомикрофизике структура микромира обретает полнозвучие гармонии небесных сфер.

Связь представлений о микро- и макромире прослеживается на всех этапах их развития. Долгое время суждения о мироздании и о его первоначалах, составляя единое целое, оставались чисто умозрительными. Источником таких суждений были наблюдения и умозаключения на их основе.

Оптические приборы вооружили глаз наблюдателя. Обращение в глубь явлений с помощью микроскопа и расширение взгляда на мир с помощью телескопа произошли на основе одного и того же физического принципа. И наверное, не случайно у истоков и физического эксперимента, и оптической астрономии стоит один и тот же ученый — Галилео Галилей. С этого момента оптическая астрономия и экспериментальная физика развивались самостоятельно. Отчетливо выявлялась их специфика.

Астрономии было дано лишь пристально вглядываться во внешние проявления астрономических объектов, недра которых закрыты для глаз, наблюдать результат процессов, причины и ход которых недоступны контролю. В физическом эксперименте можно дробить объекты исследования, докапываясь до их сути, можно менять начальные условия и контролировать ход процессов. Поэтому не удивительно, что во взаимоотношении астрономии и физики развитие физики выходило долгое время на передний план, определяя и прогресс астрономии, и степень осмысления астрономических результатов.

Так, изученная физикой структура атомов и спектров их излучения вооружила астрономию методами спектрального анализа. Физические законы взаимодействия вещества и излучения легли в основу понимания закономерностей излучения звезд, а развитие ядерной физики открыло астрономам источники энергии этого излучения. Открытие гелия по линиям излучения Солнца, существование уровня возбуждения в углероде, теоретически предсказанное для объяснения термоядерного горения гелия в звездах, и еще немного другого — можно по пальцам перечесть ответные астрофизические знаки благодарности физике. Астрофизика, казалось, была обречена лишь на освоение прочно подтвержденных в лабораториях физических законов, на роль своеобразного полигона, преломляющего известные эффекты их действия в причудливых сочетаниях неземных условий, подлежащих изучению.

Однако в 20-е годы XX века мысленному взору Фридмана предстала изменчивая суть Вселенной, ее нестационарность, подтвержденная затем в наблюдениях Хаббла. На месте вечной и неизменной Вселенной открылась картина ее расширения за конечное время из сверхплотной фазы в современное состояние.

Тем самым астрономия предоставила физике естественный ускоритель, масштабы и значение которого начинают в полной мере осознаваться физикой микромира только сейчас. Создание теории нестационарной Вселенной почти на десятилетие опередило революционный шаг, сделанный в 30-е годы в представлениях об элементарных частицах.

Выход из мучительных проблем сохранения энергии и момента в бета-распаде, “азотной” катастрофы и строения ядра физика микромира нашла в отказе от вечных и неизменных частиц, в переходе к представлениям о возможности их рождения и уничтожения в процессах их превращений. Другой урок, полученный в 30-е годы, состоял в том, что число элементарных частиц в Природе оказалось значительно больше, чем этого требует простая и экономная картина строения вещества.

Революции в физике элементарных частиц и в науке о Вселенной в целом, космологии произошли в одно десятилетие, и хотя они охватывали совершенно не пересекающиеся в то время области знания, близость по времени этих двух событий далеко не случайна. Осознание факта нестационарности Вселенной психологически 'Подготовило и смену представлений о свойствах микрочастиц: во Вселенной, за конечное время радикально меняющей свое состояние, вечным и неизменным частицам нет места. Отсюда и смена взгляда на основания физики — законы сохранения и взаимодействия элементарных частиц.

Рис. 1. Уничтожение начального электрона 1 и рождение конечного электрона 2 сопровождается рождением или поглощением электромагнитного гамма-кванта

 

Так, сохранение электрического заряда оказывалось не простым следствием сохранения неуничтожимых электрически заряженных частиц, а нетривиальным правилом, определяющим строгий локальный баланс уничтожения и рождения заряженных частиц. Менялось и представление о заряде как мере электромагнитного взаимодействия от неотъемлемой характеристики вечной и неизменной частицы к характеристике закона превращения, при котором уничтожение начальной и рождение конечной заряженных частиц сопровождались рождением или уничтожением электромагнитного кванта (рис. 1).

Эта смена представлений содержала богатейший простор для обобщений. Точно так же можно было описать и законы ядерных превращений сильного' и слабого взаимодействий. В таких превращениях уничтожение и рождение частиц сопровождаются рождением и поглощением квантов поля сильного или слабого взаимодействий.

Логический шаг к единообразному описанию всех фундаментальных взаимодействий мог бы быть сделан еще: в 30-е годы, но для его осуществления потребовалось целое пятидесятилетие. Трудность извилистого пути к единообразной картине всех взаимодействий была связана с необходимостью совместить сходство описания с различием в наблюдаемых свойствах этих взаимодействий. Нужно было объяснить, почему слабое взаимодействие происходит только на малых расстояниям, превращение каких именно частиц вызывает процессы сильного взаимодействия и с какими зарядами взаимо-. действуют кванты его поля.

Ответы на эти и другие вопросы составили современную теорию электромагнитного, слабого и сильного взаимодействий, основанную на симметрии превращении частиц и объясняющую наблюдаемые различия их свойств нарушением этой симметрии. Расширяя симметрию, можно было перейти от единообразия описания разных взаимодействий к их фундаментальному единству. Но такой шаг, поначалу оправданный и близким экспериментальным подтверждением в поисках распада протона, и жесткой, соответствующей экспериментальным данным, связью зарядов слабого и электромагнитного взаимодействий, означал скачок теории к области сверхвысоких энергий, недоступной прямому экспериментальному изучению.

С этим шагом теория теряла непосредственную опору в экспериментальной физике высоких энергий. От привычной прямой экспериментальной проверки своих предсказаний теория должна была перейти к анализу сочетания косвенных проявлений своих фундаментальных построений. Миру физики высоких энергий, обретавшему свое основание в собственных экспериментальных возможностях, открылись для широкого поиска все допустимые косвенные способы исследования гипотетических явлений, прямое экспериментальное изучение которых не представляется возможным. В контексте этой ситуации взаимосвязь физики микромира с космологией приобретает особое значение, становится необходимой опорой развития теории микромира.

Эта взаимосвязь вырастает в необходимую основу развития и современной космологии. Первоначально развитие теории расширяющейся Вселенной проходило относительно самостоятельно. Открытие в 1965 г. теплового фона электромагнитного излучения подтвердило выдвинутую Г. Гамовым так называемую горячую модель расширяющейся Вселенной. Современная температура излучения (~3 К) мала, мала и его плотность энергии в сравнении с плотностью энергии покоя атомов, но, обращая в прошлое известный закон расширения, мы приходим к картине не только плотного, но и горячего состояния вещества с доминирующей плотностью энергии излучения.

Простые оценки показывают, что вещество и излучение находились в ранней Вселенной в термодинамическом равновесии. Соединение закона расширения Вселенной с законами термодинамики позволяло получить логически замкнутую картину космологической эволюции вещества и излучения, в которую элементарные частицы, открываемые физикой высоких энергий, вносили лишь малые количественные поправки. Эта картина превращения радиационно-доминированной горячей плазмы в современную неоднородную структуру вещества, пронизываемую однородным фоновым излучением, качественно подтверждается данными астрономических наблюдений.

Качественно внутренне самосогласованная, эта картина требовала, однако, определенных начальных условий, задаваемых при очень высоких температурах и плотностях на очень ранних стадиях расширения Вселенной, наблюдательная информация о которых отсутствует. И для обоснования этих начальных условий космология должна была обратиться к таким предсказаниям теории элементарных частиц, которые оказывались недоступны лабораторной проверке.

На основе именно этих, не проверенных в лабораториях, представлений физики микромира современной космологии удалось обосновать причины расширения и замечательную однородность наблюдаемой части Вселенной, создать теорию инфляционной Вселенной, объяснить ее барионную асимметрию и природу малых начальных неоднородностей, развитие которых привело к образованию современной крупномасштабной структуры Вселенной, количественно согласовать формирование этой структуры с наблюдаемой изотропией реликтового излучения.

Эти успехи современной космологии были достигнуты ценой привлечения гипотетических форм материи, определивших скрытую массу Вселенной на различных этапах ее эволюции. Тем самым недоступные прямой проверке в астрономических наблюдениях основы современной космологии сливаются с недоступными прямому опыту основами современной теории микромира.

До тех пор пока физика микромира ограничивалась изучением отдельных превращений известных элементарных частиц, в ее теоретических построениях обращение к миру в целом казалось излишним. С другой стороны, знание законов общей эволюции Вселенной также на первый взгляд имеет мало общего с детальными представлениями об отдельных процессах с элементарными частицами.

Но, обращаясь к основаниям и симметрии микромира и начальных условий расширения Вселенной, мы обнаруживаем неразрывную связь физики элементарных частиц и космологии. Фундамент микро- и макромира оказывается единым. Изучение этого единого фундамента во всем многообразии его проявлений и является предметом космомикрофизики.

На пути к единому описанию структуры микро- и макромира космомикрофизика естественным образом сочетает теоретические исследования, вычислительный эксперимент и все возможные способы получения косвенной информации в лабораторных экспериментах и астрономических наблюдениях. Эти составные элементы космомикрофизики имеют свою специфику, к обсуждению которой мы и переходим.

 

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ КОСМОМИКРОФИЗИКА

Сам факт зарождения космомикрофизики на стыке именно теоретических исканий физики микромира и космология придает теории особую роль в становлении этой науки. Помимо выполнения задач упорядочения имеющихся фактов и предсказания критических тестов своих представлений, теория оказывается единственно возможным звеном, связующим разнородные элементы экспериментальных исследований в космомикрофизике. В науке, развивающейся без прямой опоры на эксперимент, проверка представлений обеспечивается сочетанием косвенных данных об объекте исследования. Выявление взаимосвязи процессов, доступных астрономическим и лабораторным исследованиям, и получение на их основе выводов о структуре микро- и макромира становится важной задачей теоретической космомикрофизики.

Закономерность возникновения теоретической космомикрофизики и специфику ее методов можно проследить, обращаясь к развитию взаимосвязи единой теории фундаментальных взаимодействий и космологии.

Основу единого описания сильного, слабого и электромагнитного взаимодействия составило сходство их структуры. Современная теория и сильного, и слабого взаимодействий строится по аналогии с квантовой электродинамикой на базе принципа локальной калибровочной инвариантности Этот принцип позволяет выделить и набор зарядов взаимодействия, и набор полей, источниками которых являются такие заряды Все три фундаментальных взаимодействия сводятся к сочетанию сходных элементарных процессов взаимодействия соответствующего заряда и тока с квантом соответствующего поля.

Рецепт построения теории оказался прост. Игнорируя наблюдаемые различия, сходные частицы принимают за разные состояния одной и той же свободной невзаимодействующей частицы. Далее полагают, что все эти состояния и любые их комбинации эквивалентны и что имеет место инвариантность теории относительно преобразований одного состояния в другое. Если имеется тождественное преобразование, не меняющее состояния частицы, если для каждого преобразования существует обратное ему, возвращающее состояние частицы в исходное, если линейная комбинация преобразований не выводит нас за пределы рассматриваемого набора эквивалентных соотношений, то говорят, что задана группа преобразований, определяющая симметрию теории. Разумно считать, что преобразования в одной точке пространства можно проводить независимо от преобразований в другой точке, т. е. полагать локальную инвариантность теории относительно рассматриваемой группы преобразований.

Но, полагая возможными независимые друг от друга преобразования состояний частицы в разных точках пространства, мы должны привести само пространство в особое состояние, при котором эффекты таких произвольных преобразований ненаблюдаемы. Для того чтобы теория была локально инвариантной относительно данной группы преобразований, необходимо существование поля — особого состояния пространства, изменения в локальной калибровке потенциала которого компенсировали бы эффекты локальных преобразовании состояния частицы. Так, стартуя с теории свободно невзаимодействующей частицы, мы приходим через требование локальной инвариантности к выводу о существовании поля взаимодействия, компенсирующего эффект локальной калибровки состояния частицы калибровкой своего потенциала.

Описанный принцип локальной калибровочной инвариантности связывает наличие полей взаимодействия с симметрией теории относительно той или иной группы преобразований. Разные взаимодействия описываются в таком подходе единообразно. Их отличает лишь выбор группы локальных калибровочных преобразований, определяющий набор зарядов и их полей. В квантовой электродинамике полагается инвариантность относительно фазовых преобразовании состояний заряженных частиц, компенсируемых градиентным преобразованием потенциала электромагнитного поля. В теории единого электрослабого взаимодействия, помимо фазовых преобразований, предполагается также локальная инвариантность относительно калибровочных преобразовании группы слабого изоспина, в частности, изоспиновых преобразований состояний электронного нейтрино и электрона.

Полагая теорию инвариантной относительно всех этих преобразований, мы получаем три типа калибровочных полей, W+, W~ и Z°, взаимодействующих с зарядами слабого взаимодействия, и электромагнитное поле, взаимодействующее с электрическим зарядом электрона. Наконец, в теории сильного взаимодействия — квантовой хромодинамике (КХД) — локальная калибровочная инвариантность теории относительно преобразований кварков 'в цветовом пространстве при-водит к выводу о существовании восьми калибровочных полей сильного взаимодействия — восьми глюонов, взаимодействующих с цветовьгми зарядами.

Однако одного только различия в выборе группы калибровочных преобразований для объяснения наблюдаемых отличий фундаментальных взаимодействий недостаточно. Так, чтобы объяснить, почему в теории единого электрослабого взаимодействия процессы слабого взаимодействия оказываются на 10—20 порядков величины менее вероятными, чем процессы электромагнитного взаимодействия, необходимо, чтобы симметрия слабого и электромагнитного взаимодействия была нарушена, чтобы фотон был безмассовым, а кванты поля слабого взаимодействия, W- и Z-бозоны, обладали массой ~ 100 ГэВ.

Таким образом, с одной стороны, теория выделяет симметрию частиц и их превращений для единообразного описания фундаментальных взаимодействий. С другой стороны, наблюдаемые отличия частиц и взаимодействий требуют нарушения исходной симметрии. При этом энергетическая шкала нарушения симметрии данного взаимодействия должна определять его наблюдаемые особенности.

Рассматривая квантовую хромодинамику и теорию электрослабого взаимодействия, мы видим два разных механизма появления в теории энергетической шкалы. В теории сильного взаимодействия шкала ~300 МэВ возникает благодаря невылетанию (конфайнменту) цветового заряда вследствие резкого усиления цветового взаимодействия на расстояниях, превышающих размеры нуклона.

В теории электрослабого взаимодействия имеет место так называемое спонтанное нарушение симметрии, которое вызывается асимметрией вакуума — основного состояния материи в теории. Для объяснения механизма такого нарушения симметрии, предложенного Хиггсом и носящего его имя, привлекается специальное скалярное поле, потенциал взаимодействия которого имеет минимум при ненулевом среднем значении этого поля. Величина среднего поля и определяет шкалу нарушения симметрии электрослабого взаимодействия, -~300 ГэВ.

Только при энергиях, значительно превышающих энергетическую шкалу слабого и сильного взаимодействий, процессы, вызываемые этими взаимодействиями, сходны с электромагнитными. При низких энергиях различия между взаимодействиями налицо: разница в энергетической шкале и в свойствах полей определяет разительные отличия их наблюдательных проявлений.

Физика электромагнитного, слабого и сильного взаимодействий доступна изучению в ускорительных экспериментах, в которых и были получены подтверждения основных представлений теории. На вопросы, остающиеся пока открытыми, — экспериментальное подтверждение существования кванта поля Хиггса (хиггсовского бозона) и изучения его свойств, поиск шестого типа кварков, предсказываемого в рамках современной теоретической схемы, прямая проверка калибровочной природы взаимодействий — по-видимому, будут получены определенные ответы в опытах на планируемых ускорителях. Но для прямого экспериментального подтверждения дальнейших шагов теории даже самые смелые ускорительные проекты оказываются недостаточными.

Переходя от сходного к единому описанию трех фундаментальных взаимодействий, теория вводит шкалу, более чем на 10 порядков величины превышающую шкалу слабого взаимодействия. Дело в том, что, рассматривая в единой теории кварки и лептоны как разные состояния одной частицы и полагая теорию инвариантной относительно всех возможных преобразований этих 'состояний, мы получаем, что в пределе полной симметрии равновероятны как обычные превращения частиц в слабом или сильном взаимодействии, так и наблюдаемые в экспериментах процессы превращения кварков в лептоны, вызывающие, например, распад протона. Наблюдаемая же стабильность вещества требует сильного подавления вероятности таких процессов. Симметрия Большого объединения сильного, слабого и электромагнитного взаимодействий должна быть нарушена, и энергетическая шкала ее нарушения должна на много порядков величины превышать шкалу сильного и электрослабого взаимодействий.

Если предполагать, что между шкалой Большого объединения и шкалой электрослабого взаимодействия лежит “калибровочная пустыня” и нет никакой промежуточной шкалы, то экстраполяция наблюдаемой зависимости от энергии зарядов сильного, слабого и электромагнитного взаимодействий правомерна вплоть до шкалы Большого объединения.

В простейшем варианте Большого объединения существует энергия, при которой значения всех трех зарядов совпадают. Выбирая эту энергию как энергетическую шкалу, при которой полная симметрия теории SU (5) нарушается, а по отдельности симметрии сильного SU (3), электрослабого и слабого SU (2)XU (1) взаимодействий сохраняются, мы получаем весьма жесткие предсказания для массы полей, вызывающих распад протона, и для вероятности этого распада. Однако интенсивные поиски таких распадов не привели к положительному результату, ограничив сверху вероятность распада протона величиной, исключающей предсказание простейшего варианта Большого объединения минимальной модели SU (5), описанной выше.

Экспериментальное ограничение вероятности распада протона было важнейшим, но не единственным стимулом развития моделей Большого объединения. Несовершенство минимальной модели SU (5) проявилось еще по меньшей мере в двух аспектах: теоретической несамосогласованности и космологической неполноценности.

В теоретическом плане в минимальной SU (5) модели возникала проблема иерархии шкалы нарушения полной симметрии Большого объединения (1015 ГэВ) и симметрии электрослабого взаимодействия (300 ГэВ). Обе шкалы появились в теории как средние значения соответствующих хиггсовских полей, и теория должна была обеспечить их различие на 13 порядков величины, а это было возможно только в том случае, если бы все виртуальные квантовые процессы взаимопревращения тяжелых и легких хиггсовских частиц были запрещены. Трудность состояла в том, чтобы разом запретить все такие превращения, что требовало весьма искусственной точной подстройки всех параметров.

Другая трудность возникла при обращении модели минимальной SU (5) к космологии. Согласно теории горячей Вселенной в ранние моменты времени / от начала расширения температура Т достигала величины ~f-1/2 МэВ, где t выражено в секундах. Тем самым, переходя к очень ранним моментам расширения (t>~ 10-36 с), мы получаем условия, при которых осуществлялась полная симметрия всех взаимодействий.

Ранняя Вселенная оказывалась естественным полигоном для физики Большого объединения. Процессы с несохранением барионного числа, неизбежные в моделях Большого объединения, должны были в тот период быть доминирующими, что давало возможность связать с этими процессами наблюдаемую барионную асимметрию Вселенной — отсутствие в ней антивещества. Это, казалось, расширяло область приложения идей Большого объединения, давало лишние доказательства их справедливости. Однако более пристальный взгляд на космологические следствия моделей Большого объединения приводил к серьезному противоречию.

В ходе расширения Вселенной температура ее понижалась, и подобно тому как мороз превращает поверхность воды в поле льда, охлаждение Вселенной должно было приводить к появлению в ней хиггсовско-го поля, нарушающего симметрию Большого объединения. Во Вселенной должен был происходить фазовый переход из состояния симметричного вакуума в состояние асимметричного вакуума, в котором единство трех взаимодействий нарушается. Специфика моделей Большого объединения состоит в том, что хиггсовское поле имеет несколько компонент, и после нарушения симметрии состоянию с минимумом потенциальной энергии отвечает непрерывный набор значений этих компонент.

В квантовой теории поля такая ситуация классифицируется как бесконечное вырождение вакуума, фазовый переход локально происходит в одно из этих вакуумных состояний, и непрерывность хиггсовского поля требует, чтобы в близких точках непрерывно меняющиеся фазы, характеризующие вырожденные вакуумы, имели близкие значения. Однако в масштабах, превышающих размер космологического горизонта, значения фаз могут значительно различаться. Обход фазы на 2p по замкнутому контуру выделяет особую точку, в которой при стягивании контура фаза остается неопределенной, и следовательно, должно отсутствовать ненулевое среднее хиггсовское поле. В окрестности этой особой точки хиггсовское поле близко к нулю и обладает большой плотностью энергии. Возникает точечный объект с массой порядка величины масштаба Большого объединения.

Анализируя свойства такого объекта, можно убедиться в том, что он является изолированным магнитным полюсом — магнитным монополем. Градиенты фазы определяли потенциал поля магнитного заряда, а направление обхода фазы по замкнутому контуру — знак этого заряда. При этом знаки магнитных зарядов двух соседних монополей оказываются противоположными— монополь образуется в паре с антимонополем.

В теории очень ранней Вселенной образование магнитных монополей оказывалось неизбежным. Они стабильны относительно распада. Вскоре после их образования должна была прекратиться аннигиляция монополей с антимонополями. И концентрация этих частиц, масса которых на 16 порядков величины превышает массу нуклона, предсказывалась примерно такой же, как концентрация нуклонов. В рамках этой картины Вселенная была бы наполнена одними только монополями, что резко противоречит реальности. Так, обращение моделей Большого объединения к космологии приводило к проблеме перепроизводства магнитных монополей в очень ранней Вселенной.

Любопытный психологический штрих состоит в том, что и проблема иерархии масштабов нарушения симметрии, и проблемы перепроизводства магнитных монополей были выявлены сразу же в начале широкого обсуждения моделей Большого объединения, но лишь после отрицательных результатов поиска распада протона минимальная модель SU (5) была окончательно отвергнута научной общественностью. Сказалось явное предпочтение прямой проверки сочетанию косвенных аргументов.

Решение проблем минимальной SU (5) модели стимулировало развитие теории в нескольких направлениях. Прежде всего нужно было перейти к более сложным вариантам модели Большого объединения, в которых ожидаемое время жизни протона удовлетворяло бы экспериментальным ограничениям. Для этого требовалось расширить высокоэнергетический сектор теории, сделать фундаментальный набор частиц и полей далеко не минимальным. Для решения проблемы иерархи” масштабов нарушения симметрий Большого объединения и электрослабого взаимодействия нужно было сократить вклады всех виртуальных процессов, связывающих легкие и тяжелые хиггсовские частицы.

Такое сокращение происходит автоматически, если каждой частице сопоставить партнера с тем же зарядом, но другим спином. Каждой частице с полуцелым спином (фермиону) сопоставить частицу с целым спином (бозон), и наоборот. Разные статистические свойства систем бозонов и фермионов обусловливают противоположные знаки вкладов от обычных частиц и их партнеров, что и приводит к нужному сокращению.

Такая симметрия (ее называют суперсимметрией) не может быть строгой, поскольку до сих пор суперсим-метричные партнеры известных частиц не были обнаружены в природе. Это связывают с нарушением суперсимметрии, с тем, что массы суперсимметричных частиц значительно превышают массы их обычных партнеров. Но в то же время решение проблемы иерархии масштабов за счет суперсимметрии требует, чтобы массы суперсимметричных частиц не превышали шкалу нарушения симметрии электрослабого взаимодействия. Это дает основание для поиска суперсимметричных частиц на планируемых ускорителях, на которых частицы будут разгоняться навстречу друг другу до энергий в 103—104 ГэВ.

Суперсимметрия привлекает возможностью объединить на ее основе все четыре фундаментальных взаимодействия. Обобщая принцип локальной калибровочной инвариантности на преобразование суперсимметрии, допуская независимые преобразования суперсимметрии в

Рис. 2. Неравномерное течение воды в трубе переменного радиуса можно интерпретировать как действие поля

разных точках пространства, мы приходим к локальной суперсимметричной теории, содержащей в числе своих калибровочных полей и гравитационное поле. Соединяя локальную суперсимметричную теорию — супергравитацию, с локальной калибровочной теорией Большого объединения, можно получить единое описание всех четырех фундаментальных взаимодействий.

Но что гарантирует правильный выбор такого объединения? Мало того, что до сих пор не обнаружено ни одной суперсимметричной частицы. Механизм нарушения суперсимметрии оказывается связан с так называемым скрытым сектором теории, с гипотетическими полями, не взаимодействующими с обычным веществом, в частности, с частицами, шкала масс которых лежит в области 1010—1011 ГэВ. Заведомо нельзя проверить на ускорителях и специфическое для супергравитации предсказание существования суперсимметричного партнера гравитона — гравитино, взаимодействующего с веществом столь же слабо, как и гравитон.

Еще большее число частиц и полей, недоступных эксперименту, возникает на альтернативном пути к единому описанию всех взаимодействий — в обобщенной теории гравитации. Если путь от электродинамики к супергравитации — путь обобщения понятий заряда и поля, то альтернативный подход основывается на поиске единого геометрического описания, в котором поля взаимодействия элементарных частиц сводятся к различным проявлениям сложной геометрии мира.

Так, движение воды в трубе переменного радиуса (рис. 2) происходит с переменной скоростью, что можно рассматривать как результат действия поля, потенциал которого определяется радиусом трубы. Координата вдоль трубы — обычная пространственная координата. Радиальная координата по сечению трубы ограничена размерами трубы. Это пример компактного дополнительного измерения. Наблюдая движение только в обычных измерениях, мы воспринимаем эффект дополнительного измерения как действие поля. Однако в геометрическом подходе лево- и правополяризованные компоненты частиц должны описываться одинаково, что противоречит наблюдаемым свойствам слабого взаимодействия, явно разделяющего эти компоненты.

Для того чтобы геометрическое описание могло охватить и слабое взаимодействие, оно должно включить неэквивалентность левого и правого для известных частиц. А это приводит к появлению целого мира двойников обычных частиц — их зеркальных партнеров. Тогда геометрическая симметрия левого и правого обеспечивается симметрией наборов частиц, в каждом из которых левое и правое неэквивалентны. Но в этом случае недостаточно ввести только двойники фермионов — обычные и зеркальные частицы не смогут иметь общих сильных и слабых электромагнитных взаимодействий. Поэтому должны существовать зеркальные параметры и у фотона, и у глюона, и у бозонов слабого взаимодействия. Тогда удваивается не только набор фундаментальных фермионов, но и набор фундаментальных взаимодействий, а это в простейшем случае чисто геометрического описания взаимодействий требует включения очень большого числа дополнительных измерений. Возникают сомнения в возможности количественного описания в такой многомерной теории.

В последние годы появились надежды решить наконец давнюю проблему расходнмостей в теории элементарных частиц. Эти надежды связываются с теорией суперструн, соединяющей геометрическое и калибровочное описания взаимодействий на новой основе и рассматривающей новый класс элементарных объектов — струны — в многомерном пространстве-времени.

Эта теория является суперсимметричной (в ней имеется симметрия бозонных и фермионных струн), калибровочной — со струнами связывается очень высокая симметрия калибровочных преобразований; обеспечивается и геометрическая симметрия левого и правого — в теории имеется симметрия калибровочных преобразований :левых и правых состояний. В 4-мерном пространстве-времени в низкоэнергетпческом (по отношению к спектру возбуждения струн) пределе теория сводится к эффективной суперсимметричной теории поля и общей теории относительности как к классической теории гравитации.

Тем самым теория суперструн вбирает в себя все основные теоретические идеи и часто называется theory of everything — теорией всего на свете. Анализ этой теории указывает, что, по-видимому, в ней отсутствуют расходимости. В ее количественных расчетах не возникают бесконечности. Поэтому понятен энтузиазм теоретиков в отношении теории суперструн—у них появляется надежда получить действительно единую фундаментальную теорию, свободную от всех теоретических несовершенств.

Вдохновляет и то, что простейший вариант теории суперструн не содержит бесконечностей только при фиксированном выборе группы калибровочной симметрии SO(32) и E8XE8'. Первый случай соответствует группе вращении в 32-мерном пространстве. Второй, который привлекает наибольшее внимание, отвечает прямому произведению двух групп симметрии E8. Одна из них, E8, описывает калибровочные взаимодействия обычных частиц, другая, E8', относится к их зеркальным двойникам. Предполагается, что в 4-мерном пространстве-времени эта группа симметрии E8 оказывается нарушенной до симметрии E6, a E8 симметрия остается ненарушенной. Тем самым нарушается изначальная симметрия обычных и зеркальных частиц, и зеркальный мир в этой теории обретает черты теневого мира, свойства частиц и взаимодействий которого не имеют ничего общего со свойствами мира обычных частиц.

Таким образом, теория E8XE8| содержит целый мир 248 различных взаимодействий теневых частиц, не обладающих никакими взаимодействиями с обычными частицами, кроме гравитации, описываемых группой симметрии Е8. Взаимодействия обычных частиц включаются в супергравитацию с калибровочной симметрией e6. В “низкоэнергетическом секторе”, к которому относится вся современная физика высоких энергий, теория предсказывает существование суперсимметричных частиц и еще одного нового взаимодействия — нейтральных токов. Не очень-то много для проверки столь разветвленной схемы в лабораторном эксперименте!

Более того, при столь ограниченных возможностях лабораторной проверки теория оказывается почти безграничной в выборе вариантов реализации нарушения калибровочной симметрии. В теории суперструн для нарушения калибровочной симметрии привлекается не ме

 

Рис. 3. При локальных взаимодействиях струн число витков сохраняется

 

 

ханизм Хиггса, а топологически нетривиальные компактные многообразия. Их называют многообразиями Колаби—Яо или (если у них имеются особые точки) орбифолдами. На таких многообразиях именно замкнутые струнные конфигурации с ненулевыми компонентами потенциалов в дополнительных измерениях вызывают нарушения калибровочной симметрии. Решая проблему бесконечности в расчетах конкретных величин, теория сталкивается с бесконечностью разнообразных возможностей своей реализации.

Этот механизм приводит к появлению нового типа стабильных объектов, существование которых оказывается столь же неотъемлемой чертой теории суперструн, как неизбежность монополей в моделях Большого объединения. Возникновение таких объектов легко проследить на простом примере трубы, окружность которой представляет простейший пример топологически нетривиального компактного многообразия. Легко видеть (рис. 3), что при любых локальных взаимодействиях витков струны, намотанной на трубу, число витков сохраняется и является новым аддитивным квантовым числом. Струнные конфигурации с ненулевым числом витков намотки образуют поэтому новый класс стабильных объектов. Объекты, различающиеся направлением намотки, могут, соединившись, превратиться в систему с нулевым числом витков, т. е. представляют собой частицу и античастицу. Самые простые из таких объектов не имеют калибровочных взаимодействий и стабильны относительно распада. Они могут исчезать только при взаимодействии с объектами с противоположным направлением намотки. Масса объекта прямо пропорциональна размеру компактного пространства, что легко понять из аналогии с ниткой, масса витка которой на трубе пропорциональна радиусу трубы. Тем самым механизм нарушения симметрии в теории суперструн может быть проверен, но, учитывая сверхвысокие энергии, при которых происходит нарушение симметрии теории, и этот эффект не может иметь отношения к лабораторному эксперименту.

Уже этот небольшой экскурс в теорию “всего на свете” показывает, насколько сложной может быть реализация фундаментального единства сил природы даже в самом простейшем варианте. Теория подходит к подлинно единому базису фундамента мироздания, к квантовому описанию гравитации и к соединению описания материи и пространства-времени. Но все ее построения относятся к миру сверхвысоких энергий, недоступных лабораторному опыту.

Как выбрать правильную теорию “всего на свете”? Можно было бы избрать эстетические критерии и выбирать наиболее привлекательный вариант. Но к сожалению, и в этом у теории оказывается слишком большой выбор. Более того, опыт развития теории сильного, слабого и электромагнитного взаимодействий, недавний опыт развития идей Большого объединения показывают, что Природа, как правило, ускользает от простейшего варианта своего описания. А в теориях суперструн выход за пределы простейшего варианта ведет к необозримому простору возможностей выбора калибровочных симметрий и пространственно-временного базиса.

Дело в том, что в теории струны расходимости сокращаются только при фиксированной размерности пространства-времени D. В теории бозонной струны это происходит при D=26, а в теории фермионной струны — при D=10. Поэтому реально в простейшем варианте теории суперструн сначала происходит компакти-фикация 16 дополнительных измерений бозонных струн до 10-мерного пространства-времени, в котором сосуществуют бозонные и фермионные струны. Лишь затем происходит их компактификация к эффективной теории Поля в 4-мерном пространстве-времени. Но возможен и прямой переход от 26-мерных бозонных струн к 10-мерных фермионных струн к 4-мерному пространству-времени. В этом случае не только характер нарушения симметрии Большого объединения, но и сама эта симметрия оказываются не фиксированными.

Описанная многовариантность и многоступенчатость физических оснований естественно отражается в богатстве космологических следствий. В этом смысле каждый новый элемент теории проходит свою проверку на космологическую значимость, и анализ космологических следствий не только исключает заведомо не пригодные для космологии классы моделей, но и обогащает космологию новыми теоретическими идеями, проливающими новый свет на старые проблемы теории строения и эволюции Вселенной.

Именно развитию теории элементарных частиц космология обязана такими своими необходимыми элементами, как бариосинтез, инфляция, происхождение начальных неоднородностей и скрытая масса. С развитием теории содержание этих понятий меняется.

 

Бариосинтез. В простейших вариантах Большого объединения возникают процессы с несохранением ба-рмонного числа, например распады баро-лептонных полей или . При нарушении термодинамического равновесия эффекты нарушения СР-инвариантно-сти в таких процессах приводят к генерации избытка числа барионов. Возникает барионная асимметрия Вселенной. Эта яркая идея, связывающая наблюдаемые свойства мира с физическими процессами в очень ранней Вселенной, была впервые выдвинута советскими учеными А. Д. Сахаровым и В. А. Кузьминым. Однако в реализации этой идеи возможно много вариантов.

Прежде всего знак барионной асимметрии зависит от знака нарушения СР. Избыток барионов не получается сам собой, он фактически задается величиной и знаком фазы, нарушающей СР-инвариантность. Если эта фаза может меняться по величине или даже по знаку в пространстве, то плотность барионного числа во Вселенной оказывается неоднородной. При этом изменение знака барионной асимметрии означает появление областей с избытком антибарионов — доменов антивещества. Как показали В. А. Кузьмин, М. В. Шапошников и И. И. Ткачев из ИЯИ АН СССР, такая возможность вполне реальна для случая нескольких наборов хиггсовских полей в моделях Большого объединения, основанных даже на простейшей симметрии SU (5).

 

В суперсимметричных моделях появляется еще одна возможность образования избытка барионов во Вселенной. В этих моделях у фермионов (кварков и леп-тонов) имеются суперсимметричные партнеры (так называемые скварки и слептоны) с теми же зарядами сильного, слабого и электромагнитного взаимодействии, но с нулевым спином. В соответствии с Бозе-ста-тистикой, которой они подчиняются, система может содержать такие скалярные частицы в одном и том же квантовом состоянии. Для бозонов возможно образование конденсата в основном квантовом состоянии. Макроскопически Бозе-конденсат скалярных частиц описывается как классическое скалярное поле.

Новый элемент, возникающий для теории бариосин-теза в суперсимметричных моделях, связан с возможностью существования в очень ранней Вселенной бесцветного конденсата скалярных кварков. Тогда избыток барионов обеспечивается первичным полем скалярных кварков. Последующий распад этих частиц на обычные кварки и приводит к появлению во Вселенной избытка барионов. Но величина барионной асимметрии определяется в такой схеме амплитудой поля скалярных кварков, величиной, очевидно, случайной.

К неопределенностям в выборе механизма бариосин-теза добавляется в последнее время еще одно обстоятельство. Как показали теоретики ИЯИ АН СССР, несохранение барионного числа не является исключительной прерогативой модели Большого объединения. Ана-яиз теории электрослабого взаимодействия показывает, что и в ней возможны переходы с несохранением барионного числа, обусловленные нелинейными взаимодействиями электрослабых калибровочных полей. Эти переходы оказываются, как правило, экспоненциально маловероятными, но при температурах T<=тw показатель экспоненты становится малым, и в ранней Вселенной в период после фазового перехода к фазе с нарушенной симметрией электрослабого взаимодействия электрослабое несохранение барионного числа может быть весьма эффективным.

Влияние этого явления на барионную асимметрию Вселенной двоякое. В термодинамическом равновесии включение процессов несохранения барионного числа “замывает” начальный избыток барионов. Правда, процессы электрослабого несохранения барионов сохраняют разность барионного (В) и лептонного (L) чисел, минимизируя величину B+L. Это вбивает еще один гвоздь в крышку гроба космологии минимальной SU (5) теории, в которой образуемый избыток барионов удовлетворяет соотношению В-L=0. С учетом электрослабого несохранения барионов барионная асимметрия не может быть связана с этой теорией. Любой избыток барионов, образовавшийся в соответствии с моделью SU (5) в очень ранней Вселенной, должен был бы рассосаться вследствие электрослабого несохранения барионов.

Менее ясен ответ на вопрос о генерации барионной асимметрии в неравновесных процессах электрослабого несохранения барионного числа. Ясного качественного ответа на этот вопрос пока нет, а количественные результаты, получаемые при численном моделировании, оказываются весьма неопределенными и зависят от модели.

Таким образом, налицо и ясное качественное понимание бариосинтеза, и полная неопределенность в выборе окончательной его теории.

 

Инфляция. Разработку первоначальных моделей инфляции стимулировала космологическая проблема перепроизводства магнитных монополий. Однако достоинства инфляционной космологии, дающей объяснение глобальной структуре Вселенной, быстро вывели инфляционные модели далеко за рамки узкопрагматических целей решения этой проблемы. Основная идея инфляции связана с наличием в очень ранней Вселенной стадии, на которой ее расширение происходит по экспоненциальному закону. В области, охваченной инфляцией, осуществляются одинаковые начальные условия последующего расширения, что объясняет наблюдаемую однородность Вселенной в больших масштабах, обеспечивает одинаковые условия расширения для областей, долгое время остающихся причинно несвязанными.

В раздувающейся Вселенной плотность оказывается почти строго равной критической, что решает проблему “плоскостности”, связанной с необходимостью начальных условий расширения для того, чтобы расширяющаяся Вселенная достигла современных условий. Чтобы Вселенная могла расшириться до размеров, превышающих размер современного горизонта, в планков-ские времена плотность должна с очень высокой точностью совпадать с критической. В инфляционной Вселенной это условие обеспечивается автоматически при достаточно большой степени раздувания. Наконец, раздувание резко уменьшает начальную конценграцию монополей, образующихся в ходе фазового перехода, и снимает проблему их перепроизводства.

Однако если идея инфляции и необходимость ее для космологии очевидны, выбор реалистической модели инфляции далеко не так прост.

Первые идеи об экспоненциальном расширении очень ранней Вселенной высказывались как еретические альтернативы догматам космологии “Большого взрыва”. Они находили экзотические обоснования в предположениях о доминантности на стадии очень ранней Вселенной не горячей плазмы, а плотности энергии физического вакуума, необычных, ван-дер-ваальсовских свойств газа релятивистских сильно взаимодействующих частиц и существования фазового перехода при температурах ~60 ГэВ в таком газе, или, наконец, в существовании нелинейных по кривизне членов в уравнениях Эйнштейна за счет поляризации гравитационного вакуума. С развитием моделей Большого объединения физические основания модели инфляции стали обретать все более реалистические очертания.

В рамках этих моделей при температурах порядка величины энергетической шкалы нарушения симметрии во Вселенной должен был происходить фазовый переход к состоянию с асимметричным физическим вакуумом. Если такой переход подобен переходу от жидкого состояния к газообразному, то есть является фазовым переходом I рода, то Вселенная в период фазового перехода расширяется по экспоненциальному закону. Такая инфляционная модель была впервые выдвинута В. Гу-сом, предполагавшим, что доминантность скалярного поля реализуется при сильно затянутом фазовом переходе в фазе с нарушенной симметрией Большого объединения.

Но, претендуя на объяснение крупномасштабной однородности Вселенной, инфляционный сценарий Гуса сам приводил к сильным неоднородностям. Для осуществления инфляции в этом сценарии был необходим фазовый переход I рода. Такой фазовый переход, в полной аналогии с кипением, происходит путем образования пузырьков новой фазы. При большой скорости образования пузырей фазовый переход быстро заканчивается и не приводит к значительному раздуванию Вселенной. Малая скорость образования пузырей обеспечивает длительную стадию раздувания, но возникает проблема перехода на фридмановскую стадию расширения и разогрева Вселенной после инфляции.

Новая фаза представляет собой “чистый”, асимметричный вакуум. Вся плотность энергии, содержащаяся в симметричном энергетически невыгодном вакууме, расходуется на расширение этого пустого пузыря. Но чтобы энергия, выделяемая при фазовом переход?, перешла в тепловую энергию Вселенной, необходимо столкновение стенок пузыря, возможное при достаточно большой плотности пузырей. А это противоречит малой скорости их образования, требуемой из условия достаточно длительной стадии раздувания. Инфляция и переход к фридмановской горячей стадии расширения оказывались в таком сценарии несогласованными.

Эта несогласованность снималась в так называемом новом инфляциЬнном сценарии (А. Д. Линде, С. Хоукннг и др.), устранявшем главную проблему старого сценария — большую разность плотностей энергии внутри и вне пузыря асимметричной фазы. Медленное “скатывание” скалярного поля из симметричного состояния в асимметричное, отвечающее минимуму потенциально” энергии хиггсовского поля, могло обеспечить переход практически всей локальной плотности энергии в тепловую. Тем самым обеспечивался разогрев Вселенной по окончании инфляции. Но для достаточно длительной етадии раздувания требуется, чтобы вблизи локального максимума, отвечающего симметричной фазе, потенциал менялся очень медленно, т. е. необходим весьма специальный вид потенциала хиггсовского поля. Другая проблема этого сценария в том, что даже при таком специальном выборе потенциала хиггсовское поле, нарушающее симметрию Большого объединения, оказывалось плохим кандидатом на роль инфлатона — поля, вызывающего инфляцию.

Вследствие квантовых флуктуаций скалярного поля “скатывание” его в разных областях происходит не совсем одновременно и соответственно возникают флуктуации плотности во всех масштабах, охватываемых инфляции, в том числе и в масштабе современных скоплений и сверхскоплений галактик. Качественно этот эффект позволяет объяснить механизм генерации начальных возмущений, эволюция которых привела к образованию современной крупномасштабной структуры Вселенной. Количественно для моделей Большого объединения

27

 

 

 

Рис. 4. Скатывание к минимуму со стороны больших полей (р не зависит от деталей зависимости

 

и, в частности, для модели SU (5) возмущения плотности оказывались слишком большими.

Проблема искусственного выбора специального вида потенциала скалярного поля и проблема генерации достаточно малых начальных возмущений плотности в значительной мере снимаются в модели хаотической инфляции (А. Д. Линде). В этой модели предполагается, что скалярное поле изначально является ненулевым. Медленное скатывание поля с уменьшением его амплитуды к минимуму его потенциала и вызывает инфляцию. Поскольку скатывание поля в минимум его потенциала происходит со стороны больших амплитуд (рис. 4), в этой модели нет необходимости в выборе искусственной формы потенциала при. Для обеспечения инфляции пригодны потенциалы и и . Однако и эта модель имеет свои ограничения, связанные с необходимостью выбора достаточно малых коэффициентов т или l , чтобы не образовывались слишком большие возмущения плотности.

Картина эволюции хаотической инфляции оказывается весьма непростой. Из-за квантовых флуктуаций скалярного поля его скатывание к минимуму может компенсироваться “подскоками” к большим значениям за счет флуктуаций. Оказывается, что только при определенных начальных значениях поля оно вообще может с некоторой вероятностью скатиться к минимуму. В областях с большим полем осуществляется самоподдерживание инфляции. Тем самым в модели инфляционной Вселенной, привлекаемой для объяснения замечательной однородности современной Вселенной в области, ограниченной космологическим горизонтом, далеко за горизонтом Вселенная оказывается заведомо сильно неоднородной

В модели хаотической инфляции после скатывания к минимуму начинаются когерентные колебания поля j вблизи минимума. В таких колебаниях поле меняет свое уравнение состояния от р=e до р= -e , так что среднее по периоду колебаний уравнение состояния поля совпадает с уравнением состояния.пылевой материи, p=0. (При этом давление пыли может быть ненулевым, р~mv2n; важно, что оно для нерелятивистских частиц с v<<c много меньше, чем их энергия покоя e ~тс2n, р<<e .) Поэтому в модели хаотической инфляции по окончании стадии раздувания должна наступить пылевая стадия доминантности во Вселенной когерентно колеблющегося скалярного поля. На этой стадии неоднородности поля растут по закону .

 

Выйдя на нелинейную стадию , такие неоднородности могут образовывать гравитационно связанные системы. обособившиеся от космологического расширения. При этом с малой, но не нулевой вероятностью образуются первичные черные дыры, сохраняющиеся во Вселенной и после того, как распадутся на обычные частицы инфлатоны, и Вселенная перейдет на фридмановскую стадию доминантности релятивистских частиц.

Идея хаотической инфляции проста и очень привлекательна. Но возникает серьезная проблема включения этой идеи в реалистическую теорию элементарных частиц. Так, например, неясен вопрос о совместимости инфляции с теорией суперструн.

 

Происхождение неоднородностей. Необходимость ь наличии начальных затравочных возмущений плотности, рост которых приводит к образованию наблюдаемой крупномасштабной структуры Вселенной, можно пояснить из следующих простых оценок. В горячей Вселенной рост неоднородностей вещества может начаться только после рекомбинации основного элемента Вселенной, водорода, в период, отвечающий красным смещениям z=103. До этого давление излучения препятствует росту неоднородностей. Поскольку в расширяющейся Вселенной с уравнением состояния р=0 неоднородности

растут со временем по степенному закону , для образования неоднородностей в настоящее время необходимо, чтобы в период рекомбинации в веществе имелись начальные неоднородности d >=10-3. Взяв для примера сверхскопленис галактик с массой , содержащее N~ 1072 нуклонов, можно увидеть, что статистические флуктуации нуклонов с d ~N-1/2~10-36 заведомо не могут обеспечить образование неоднородностей.

В простейшем случае в качестве затравочных неоднородностей можно использовать возмущения плотности, возникающие в простых инфляционных моделях. Эти возмущения в период, когда размер охватываемой ими области сравнивается с размером горизонта, имеют одну и ту же амплитуду и являются адиабатическими, т. е. соотношение числа барионов и фотонов в возмущенной и в невозмущенной областях одинаково. Однако даже в рамках инфляционных моделей возникают возможности появления более сложных спектров возмущений. Эти возможности связаны с наличием на инфляционной стадии нескольких типов скалярных полей, что может в зависимости от параметров этих полей приводить к весьма причудливой зависимости амплитуды возмущений от длины волны.

Выбор возможных механизмов образования начальных возмущений далеко не исчерпывается образованием неоднородностей на инфляционной стадии.

Пространственная зависимость фазы нарушения СР-инвариантности в период бариосинтеза приводит к неоднородному распределению избытка барионов и к дополнительному источнику затравочных неоднородностей вещества.

Новые возможные механизмы образования неоднородностей вещества могут быть связаны с существованием теневых или зеркальных частиц.

При наличии теневых (или зеркальных) инфлатонов, распадающихся преимущественно на теневые (или зеркальные) частицы в области, в которой такие инфлато-ны доминировали, примесь всех обычных частиц будет экспоненциально малой. Такая область — теневой (или зеркальный) домен — будет выглядеть для обычного вещества и излучения как пустота, при том, что плотность энергии в ней, обеспечиваемая теневым (или зеркальным) веществом, может быть не меньше, чем плотность энергии в области, заполненной обычным веществом. Анализ натекания обычного вещества в теневой домен показывает, что если размеры домена Сравнимы с горизонтом на радиационно-доминированной стадии, то столкновение созникающих при натекании в. теневой

домен релятивистских ударных волн вещества может сильно влиять на химический состав вещества и на спектр реликтового излучения. Ограничения на такое влияние из данных наблюдений весьма жестко сужают возможные проявления теневых доменов в образовании крупномасштабной структуры Вселенной.

Более действенными по своему влиянию на образование структуры могут быть эффекты островов барионов. В механизме бариосинтеза суперсимметричных моделей, использующих первичные поля скалярных квар-ков, неоднородности таких полей могут приводить к неоднородному распределению барионов и, в частности, к появлению во Вселенной областей с очень малой плотностью барионов. Тогда может возникать островная структура распределения барионов во Вселенной.

В весьма искусственном частном случае предположение о наличии теневых доменов или барионных островов может привести к модели “островной” Вселенной (А. Д. Долгов, Н. С. Кардашов), в которой барионы содержатся только в окружающей нас области пространства вплоть до расстояний, отвечающих красным смещениям z~4. Вне этой области, согласно описываемой модели, барионы вообще отсутствуют.

В качестве зародышей неоднородностей широко обсуждаются также космические нити — протяженные одномерные объекты с большой линейной плотностью массы. Такие объекты могут образовываться при фазовом переходе с нарушением U (1) симметрии, когда модуль комплексного скалярного поля приобретает ненулевое вакуумное среднее значение. Фаза поля в разных точках пространства может быть разной, и ее изменение при обходе по замкнутому контуру на 2p выделяет особую точку, получаемую при стягивании контура. В этой точке среднее поле должно быть равным нулю, и ее окрестность поэтому должна иметь высокую плотность энергии. Геометрическое место таких массивных точек и составляет космическую нить.

Модели Большого объединения обладают значительно более широкой, чем U (1), группой симметрии, при нарушении которой должны возникать только изолированные массивные точки — монополи и антимонопо-ли, а нить, вообще говоря, не образуется. Образование нити при фазовом переходе в модели Большого объединения возможно только при дополнительном условии,

сводящем этот случай к случаю нарушения U (1) симметрии. Для этого после нарушения симметрии многокомпонентное хигтсовское поле должно представляться как совокупность двух наборов полей, связанных между собой строгой дискретной симметрией. Только тогда нарушение симметрии Большого объединения будет выглядеть как нарушение U (1) симметрии, и нить сможет образоваться.

Физический смысл этой дискретной симметрии в большинстве моделей Большого объединения неясен. И в этом отношении модели Большого объединения, включающие зеркальные частицы, являются приятным исключением, поскольку в них естественно возникает дискретная симметрия между обычными частицами и их зеркальными партнерами. Нити, образующиеся в этом случае, обладают дополнительным свойством менять относительную зеркальность частиц. При обходе вокруг такой нити обычная частица становится зеркальной. Поэтому А. С. Шварц, впервые указавший на возможность существования этих решений, назвал их нитями Алисы. Обойдя вокруг такой нити, кэрролловская девочка Алиса попала бы в Зазеркалье.

При наличии нити Алисы определение зеркальности объекта зависит от пути обхода нити. Объект, который мы определяем по пути обхода слева от нити как обычный, при обходе справа от нити оказывается зеркальным. Поэтому пересечение нитью луча зрения на объект меняет зеркальность его излучения. После таких пересечений мы перестаем видеть обычные звезды и начинаем видеть зеркальные. Если же объект является источником и зеркального, и обычного излучения (примером таких объектов являются квазары), при пересечении нитью луча зрения на него обычное излучение объекта становится для нас зеркальным и недоступным регистрации, зато мы начинаем видеть объект в его “зеркальном свете”.

Космические нити вследствие большой линейной плотности массы могут приводить к эффектам гравитационной линзы — к отклонению лучей света от объекта в гравитационном поле нити и к появлению нескольких изображений этого объекта. Нити Алисы вносят в этот эффект новый элемент. Наблюдаемые изображения объекта слева и справа от нити отвечают разной зеркальности его излучения.

 

Скрытая масса. Совокупность данных о динамике и распределении видимого вещества в галактиках и скоплениях галактик, о крупномасштабной структуре Вселенной и изотропии реликтового излучения рассматривается в космологии как веское указание на наличие во Вселенной скрытой массы небарионной природы. Наиболее отчетливо необходимость в наличии темной материи, слабо взаимодействующей с веществом и излучением, выявляется в теории образования структуры Вселенной.

С одной стороны, в период рекомбинации амплитуда возмущений плотности вещества должна превышать ~ 10-3, чтобы рост этих возмущений привел к образованию неоднородностей, наблюдаемых в современную эпоху. С другой стороны, наличие неоднородности вещества в период, непосредственно предшествовавший рекомбинации, должно отражаться в пространственном распределении сцепленного с веществом излучения, так что в современных угловых масштабах, отвечающих размеру первичных неоднородностей, должны наблюдаться флуктуации потока реликтового излучения. Отсутствие таких флуктуаций на уровне меньшем, чем несколько единиц, на 10-5, вступает в противоречие с минимальной оценкой амплитуды начальных неоднородностей, требуемых для образования наблюдаемой структуры.

Противоречие устраняется, если образование структуры обеспечивается ростом возмущений плотности частиц скрытой массы. Рост этих возмущений до рекомбинации оказывает значительно более слабое влияние на пространственное распределение излучения, чем в случае одних только барионов. После рекомбинации нейтральные атомы, освободившиеся от противодавления излучения, увлекаются растущими возмущениями скрытой массы и в результате эволюции этих возмущений формируют наблюдаемую структуру неоднородностей Вселенной. Так существование слабовзаимодействующей темной материи позволяет решить проблему образования структуры Вселенной и оказывается неотъемлемым элементом современной космологии. Менее ясен вопрос о физической природе скрытой массы.

В 1980 г. развитие космологических моделей образования структуры стимулировали указания на наличие у электронного нейтрино массы ~30 эВ, полученные в эксперименте ИТЭФ. Теория горячей Вселенной предсказывала однозначную связь концентраций реликтовых нейтрино и фотонов.

При известной концентрации фотонов концентрация нейтрино определялась однозначно, и, домножив ее на известную массу нейтрино, можно было получить современную их плотность. Получаемая плотность более чем на порядок величины превосходила плотность видимого вещества, оцениваемую по светимости галактик. Тем самым вывод о доминантности во Вселенной массивных нейтрино и об их определяющей роли в формировании структуры Вселенной становился весьма надежным следствием экспериментального факта и проверенной космологической теории.

В космологии массивных нейтрино привлекала возможность естественного объяснения существования во Вселенной пустот, в которых отсутствуют галактики, и ячеисто-сетчатой структуры распределения галактик. В горячей Вселенной нейтрино становятся нерелятивистскими только при температурах, меньших их энергии покоя. Лишь после этого неоднородности распределения нейтрино в размерах космологического горизонта могут сохраняться. На более ранних стадиях, когда нейтрино были релятивистскими, любые неоднородности в масштабах, меньших космологического горизонта, должны были рассасываться вследствие свободного разлета релятивистских нейтрино. При массе нейтрино ~30 эВ размер образующихся первых нейтринных не-однородностей хорошо согласовывался с размерами пустот и сверхскоплений галактик. В этой картине массивные нейтрино первоначально затягивали вещество в сверхскопления, внутри которых фрагментация и гравитационное скучивание и связывание вещества приводили к образованию звезд, галактик и скоплений галактик.

Однако подтверждение или опровержение результата, полученного в ИТЭФ, экспериментами других групп оказалось трудной задачей. До сих пор в экспериментальной физике нет ясного и однозначного ответа на вопрос о массе электронного нейтрино. Одновременно количественное сопоставление предсказаний простой модели стабильных нейтрино с массой ~30 эВ и данных наблюдений выявило ряд трудностей. Все эти трудности оказываются связанными с тем, что наличие мае'сивцых нейтрино в уже сформированных неоднородно-стях приводило бы к их слишком быстрой эволюции. Массивные нейтрино оказываются полезными для объяснения роста малых возмущений плотности, но их присутствие в неоднородностях, выросших из этих возмущений, оказывается далеко не безобидным. Мавр сделал свое дело... И в качестве возможного решения этой проблемы была предложена модель распада массивных нейтрино.

Ее идея вполне разумна. Если один тип нейтрино имеет массу, то естественно ожидать, что и нейтрино остальных сортов массивны. Тогда более массивные нейтрино могут распадаться на менее массивные. Численные расчеты космологических моделей нестабильных нейтрино дают хорошее согласие с наблюдениями при массе нестабильного нейтрино 30—100 эВ и времени жизни 108—109 лет. Но каков механизм распада? Этот механизм не могут обеспечивать процессы элементарных частиц, изученные в лабораториях. Для своего физического обоснования модель нестабильных массивных нейтрино вынуждена обратиться к недоступным прямой лабораторной проверке предсказаниям теории микромира, к моделям гипотетических частиц фамилона или майорона, очень слабо взаимодействующих с веществом.

Столь же недоступные прямому лабораторному опыту физические основания характерны и для космологической модели холодной скрытой массы, выдвигаемой как альтернатива космологии массивных нестабильных нейтрино. В модели холодных частиц отсутствует характерное для модели массивных нейтрино “замывание” неоднородностей малых масштабов. Поэтому в этой модели первоначально образуются неоднородности самых малых размеров, а затем все более крупные вплоть до сверхскоплений. В своем простейшем варианте модель холодной скрытой массы заведомо неверна — в ней нет места для наблюдаемых пустот. Однако, привлекая дополнительную (физически неясную) гипотезу о так называемой сдвижке (biasing), согласно которой образование галактик происходит только в областях локальных'максимумов плотности, отвечающих выбросам над средней величиной неоднородностей, при определенных параметрах такой сдвижки удается воспроизвести видимость крупномасштабного распределения вещества. В этой изощренной форме модель холодной скрытой массы довольно неуязвима, и для выбора между двумя альтернативами потребуется весьма детальный анализ корреляции в образовании галактик и структуры.

Одним из наиболее популярных кандидатов на роль частицы холодной скрытой массы является “невидимый аксион”. Эта частица появляется в теории в связи с проблемой нарушения СР-инвариантности в квантовой хромодинамике. Вакуумные флуктуации глю&нных полей приводят к переходам с несохранением СР, амплитуда которых определяется параметром, вообще говоря, отличным от нуля. Этот параметр оказывается строго равным нулю при наличии нарушенной глобальной U (1) симметрии, которое приводит к появлению скалярной частицы — аксиона. В этом случае не сохраняющие СР-инвариантность переходы становятся процессами взаимодействия с аксионным полем. Средняя величина этого поля, равная нулю, гарантирует отсутствие таких переходов.

Аксион является частицей, подобной p °-мезону, а его масса связана с массой пиона соотношением mF~m2p , где F — энергетическая шкала нарушения U(1) симметрии, определяющая вероятность взаимодействия аксиона как ~F2, а т2p ~ 140 МэВ—масса пиона. Экспериментальные и астрофизические данные ограничивают шкалу F снизу величиной ~ 108 ГэВ. Анализ космологических проявлений аксиона ограничивает эту шкалу сверху.

В теории аксион соответствует фазе q комплексного хиггсовского поля. Это поле приобретает ненулевое среднее значение в горячей Вселенной при температуре T~F, когда происходит нарушение U{1} симметрии. Значение фазы при этом произвольно и может меняться от точки к точке. Обход фазы на 2p выделяет особые точки, составляющие массивные нити. Если фазовый переход с нарушением U{1) симметрии происходит на инфляционной стадии, то пространственное изменение фазы происходит на экспоненциально больших расстояниях и структура нитей оказывается очень редкой.

После нарушения симметрии электрослабого взаимодействия аксион начинает приобретать массу, которая достигает величины т=тпи 2/F при T*~1 ГэВ. В этот период потенциал аксионного поля имеет вид накло-

 

Рис. 5. Нарушение U (1) симметрии и наличие массы аксиона приводят к колебаниям первичного аксионного поля с амплитудой q

 

ненного донышка бутылки (рис. 5), с минимумом при q =0. Поверхности ТЕТА=ПИ соединяют аксионные нити массивными стенками, ограниченными нитями. Структура нитей и стенок стягивается, излучая аксионы, и исчезает.

Исключая специальный случай, когда во всей области современной Вселенной q <<1, можно считать, что средняя величина q ~1, тогда при Т<Т* во Вселенной устанавливается режим колебаний скалярного поля аксиона со средней амплитудой q ~1. Плотность энергии этих колебаний пропорциональна F. При F'>1012 ГэВ современная плотность аксионов превышает критическую плотность, что ограничивает величину F значением <~ 1012 ГэВ. Тем самым совокупность физических, космологических и астрофизических ограничений оставляет для F диапазон допустимых значений 108—1012 ГэВ, который не относится ни к шкале нарушения симметрии электрослабого взаимодействия, ни к шкале Большого объединения.

В этом смысле параметры модели аксионов как холодной скрытой массы кажутся ничуть не менее искусственными, чем параметры модели нестабильных массивных нейтрино.

Итак, мы видим, что магистраль развития теории элементарных частиц, идущая по линии все большего расширения основополагающей симметрии, теряется в теоретических высях, отрываясь от прочного экспериментально проверенного фундамента. Отдельные элементы теории могут быть проверены в эксперименте или по своим космологическим следствиям.

Сравнивая с экспериментальными физическими или астрономическими данными предсказания теории, можно отвергнуть целые классы моделей как явно противоречащие реальности, но остающиеся допустимыми'модели теории изобилуют многовариантностью возможностей.

Теория элементарных частиц стимулировала разработку нетривиальных, почти фантастических космологических сценариев, физические основания которых лежат в мире частиц и полей, недоступных эксперименту. Мы можем наслаждаться красотой теоретических построений, ценить их остроумие и изобретательность, но для решения вопроса об их правильности и реалистичности недостаточно проверки их отдельных, наиболее характерных черт.

В современных условиях ярко выраженного отрыва теоретических идей от экспериментальных возможностей их проверки мы должны либо отказаться от попытки их связать, предоставив теории — эмпиреи, а эксперименту — эмпирику, либо попытаться найти, пусть косвенный и умозрительный, способ целостной проверки фундаментальных оснований теорий элементарных частиц и космологии. В этом трудном, но единственно возможном в настоящее время пути к синтетическому соединению оснований теории микромира и космологии, к разработке системы проверки этих оснований и видится задача теоретической космомикрофизики.

Многое можно ожидать здесь от дальнейшего развития теорий “всего на свете”, от построения их внутренне самосогласованных и детально разработанных моделей. Но для более основательной поддержки такого развития представляется важным и альтернативный подход медленного — кирпичик к кирпичику — построения низкоэнергетического фундамента теоретического здания, подход к теоретическим высям со стороны реалистических моделей в физике микромира, воспроизводящих все основные наблюдаемые свойства частиц.

Уже первый шаг на этом пути оказывается весьма плодотворным и, во всяком случае, предоставляет действующую модель космомикрофизике, позволяющую зримо ощутить эффективность ее подхода.

 

Квантовая ароматодинамика. Теория электрослабого взаимодействия рассматривает 12 разных типов фундаментальных фермионов — 6 типов кварков и 6 типов лептонов. Эти элементарные частицы разбиваются на 3 весьма схожие группы, именуемые поколениями (таблица). В каждом поколении имеется пара лептонов— заряженный лептой и его нейтрино — и пара кварков — верхний с зарядом +2 и нижний с зарядом -1/з.

Таблица

Частицы

Поколения

Электрический заряд

I

II

III

Лептоны

НЮe

НЮМЮ

НЮТАУ

0

е

МЮ

ТАУ

—1

Кварки

и

с

T

+2

d

S

B

-1/3

 

 

Теория электрослабого взаимодействия предполагает наличие симметрии внутри каждой пары кварков или лептонов в каждом поколении. Модели Большого объединения расширяют симметрию на все частицы данного поколения, добавляя симметрию кварков и лептонов. Тем самым развитие теории явно не учитывало существование нескольких поколений фермионов. Идеи объединения развивались по вертикали и не распространялись на горизонталь. Даже в рамках E8XE8| теории суперструн, в которой может быть вычислена так называемая эйлерова характеристика, равная разности левых и правых мультиплетов Большого объединения и интерпретируемая как число поколений фермионов, нельзя получить более детальный ответ на вопрос о том, почему поколения отличаются друг от друга.

Итак, магистраль развития теории не дает ответа на вопрос, уже 50 лет стоящий перед физикой элементарных частиц: зачем Природа множит частицы с одинаковыми свойствами, отличающиеся лишь массой?

В, том, что теоретический ответ на этот вопрос не может быть простым, убедиться нетрудно. Свойства разных .поколений идентичны относительно сильного и электрослабого взаимодействий, т. е. налицо их симметрия. С другой стороны, массы соответствующих частиц разных поколений отличаются, т. е. симметрия поколений явно нарушена. Массы электрона, мюона и т-леп-тона соотносятся, как 1 : 2*102:4*103. Примерно в таком же соотношении находятся массы верхних и нижних кварков разных поколений.

Природа такой иерархии масс остается в теории электрослабого взаимодействия необъясненной. Фактически эта теория вообще не содержит никаких предсказаний о величине масс. Масса фермионов возникает в ней за счет взаимодействия фермионов с хиггсовским полем и и оказывается равной тf -=hfv, где константа hf подбирается равной тf /v. Ясно, что при таком описании никакого фундаментального объяснения иерархии масс поколений ожидать не приходится. А эта иерархия все же требует специального обоснования, поскольку при отношении констант 10-3—10-4 необходимо обеспечить отсутствие виртуальных переходов, которые могут портить эту иерархию.

Другая проблема связана с матрицей масс фермионов, с наличием в ней недиагональных элементов. Если бы эта массовая матрица была диагональной, то s- и b-кварки были бы стабильными. Только смешивание кварков, несовпадение кварковых состояний с определенной массой и с определенным зарядом обеспечивает нестабильность странных и прелестных частиц. Так, с учетом смешивания ток слабого взаимодействия кварков первого поколения имеет вид не (ud), a (udQ ), где dQ =d cosq +s sinq . Количественно параметр смешивания sinq близок к величине (тds)1/2. Ни наблюдаемое смешивание кварков, ни величина этого смешивания не находят объяснения в теории электрослабого взаимодействия.

В теории электрослабого взаимодействия масштаб нарушения ее калибровочной симметрии не задается самой теорией. Он определяется из наблюдаемой вероятности слабых процессов, вычисляется из известной величины фермиевской константы, слабого четырехфер-мионного взаимодействия. Для определения шкалы нарушения горизонтальной симметрии (симметрии поколений) такая возможность отсутствует. Нет ни одного экспериментального указания на существование горизонтальных превращений частиц, таких, как распад . Имеются только жесткие экспериментальные ограничения на такие превращения, отодвигающие допустимую шкалу нарушения симметрии поколений на несколько порядков величины выше шкалы электрослабого взаимодействия.

Различие в типах кварков и лептонов называют различием в их ароматах. Теория электрослабого взаимодействия использует только вертикальную симметрию ароматов. Явное отличие горизонтальной симметрии ароматов от вертикальной составляет основную трудность в построении полной ароматодинамики — калибровочной теории, предполагающей симметрию всех ароматов фермионов.

Поэтому не следует удивляться тому, что калибровочная теория поколений оказывается весьма непростой в своей реализации. В этом можно убедиться, обратившись к простейшей модели такой теории.

При строгой горизонтальной симметрии поколении соответствующие частицы разных поколений были бы неразличимы и взаимозаменяемы. Все физические процессы протекали бы совершенно одинаково для электрона, мюона или тау-лептона, и результаты процессов не зависели бы от того, какая именно из этих частиц участвует в рассматриваемом процессе. В этом случае имела бы место строгая инвариантность физических процессов относительно замены частицы одного поколения соответствующей частицей другого поколения, например, электрона на мюон и т. п.

Естествено полагать, что такую замену нужно проводить локально, т. е. в разных точках пространства независимо друг от друга. В противном случае, совершая ее одновременно во всем пространстве, мы, хотя и мысленно, допускали бы возможность мгновенного распространения информации на бесконечные расстояния. Локальная инвариантность теории относительно возможных превращений соответствующих частиц разных поколений требует существования калибровочных полей, связанных с этими превращениями. Полной симметрии превращений трех поколений (аналогично полной симметрии превращений трех цветов кварков) отвечает инвариантность теории относительно группы преобразований SU (3), которую мы будем обозначать SU (3)н , отмечая ее горизонтальную (Horisontal) природу. Нарушение горизонтальной симметрии должно происходить в области высоких энергий. Как же связывается иерархия этого нарушения с иерархией масс кварков н лептонов? Для этого кваркам и лептонам сопоставляются тяжелые фермионы, приобретающие массы ~vн при нарушении горизонтальной симметрии. Иерархия нарушения SU (3)н отражается в иерархии масс тяжелых фермионов, и за счет их смешивания с кварками и пептонами — в иерархии масс кварков и лептонов. При этом воспроизводится и смешивание кварков и лептонов, которое естественным образом оказывается пропорциональным т1/2.

Таким образом, модель воспроизводит наблюдаемые иерархию масс и смешивание кварков и лептонов. Но эта же схема содержит и ряд предсказаний. Прежде всего для внутренней согласованности и отсутствия рас-юдимостей модель неизбежно должна включать тяжелых нейтральных партнеров нейтрино N. Частицы N обладают большой массой mN~vн, поэтому их смешивание с нейтрино приводит к появлению массы нейтрино ~ (gv)2/mN, где g от 10-2 до 1 и v~300 ГэВ — шкала нарушения симметрии электрослабого взаимодействия.

В этой модели предсказывается аксион, который одновременно обладает свойствами фамилиона и майоро-на — частиц, возникающих при спонтанном нарушении соответственно глобальных симметрий поколений и леп-тонного числа. Поскольку иерархия масс нейтрино в модели фиксируется, модель предсказывает и вполне определенное время жизни нейтрино относительно аксион-ных распадов НЮh—>нюl а, вероятность которых ~v-2H .

 

В рамках такого подхода вопрос о главном типе скрытой массы, формировавшем структуру Вселенной, сводится к вопросу о величине vH.

В самом деле, космологическая плотность аксионов ~vн. Масса нейтрино и соответственно космологическая плотность нейтрино ~v-1H. Поэтому изменение шкалы vh в разрешенном интервале значений от 108 до 1012 ГэВ отвечает переходу от модели доминантно-сти массивных нейтрино к модели доминантности аксио-иов. При этом время жизни нейтрино, пропорциональное v2h, в области vh ~ 108 ГэВ оказывается как раз в-том интервале значений, который требуется в моделях нестабильных нейтрино с массой от 30 до 100 эВ для замедления эволюции структуры Вселенной.

При фиксированной общей плотности РО и известной плотности барионов р.ч их разность РО—РОb складывается из плотности аксионов, стабильных нейтрино и продуктов распада нестабильных нейтрино. Сравнивая эту суммарную плотность скрытой массы с величиной РО— —РОb , мы получаем три случая, отвечающих трем различным типам космологических моделей: а) доминантности аксионов, б) доминантности массивных нейтрино с временем жизни, превышающим возраст Вселенной и, наконец в) доминантности современной Вселенной продуктов распада нестабильных нейтрино.

Случай б), по-видимому, исключен из наблюдательных данных о структуре Вселенной. Поэтому вывод из астрономических наблюдений о предпочтительности случая а) или в) становится методом прецизионного измерения фундаментальной шкалы vh.

На примере этой теории видна специфика космо-микрофизического метода исследования моделей, привлекающих высокую энергетическую шкалу. Этот метод представляется единственно возможным в случае, когда прямая экспериментальная оценка шкалы отсутствует. Так было бы, если бы мы пытались строить теорию электрослабого взаимодействия, не имея экспериментальных данных о бета-распаде или нейтринных реакциях.

Если теория привлекает новую симметрию, которая не может быть строгой и должна быть нарушена при энергиях масштаба F, то проверка этого теоретического построения должна включать весь комплекс новых физических явлений, вытекающих из существования такой симметрии и механизмов ее нарушения.

Прежде всего шкала F означает существование нo-вых частиц с массой F, а также возможное существование новых легких частиц, взаимодействующих с известными частицами с вероятностью ~F-2. У известных частиц квантовые процессы обмена тяжелыми частицами с массой F приводят к новым эффектам, таким, как пропорциональность массы нейтрино F-1 или как появление новых типов превращений с вероятностью F-4. Чем больше энергия, тем труднее оказывается экспериментальный поиск соответствующих эффектов, тем менее вероятны соответствующие физические процессы. Но большим массам F отвечают более яркие космологичекие проявления. Это-то взаимодополняющее сочетание физических и космологических эффектов и использует космомикрофизика. Мы можем подойти к весьма детальной проверке теории, соединяя нижнюю оценку F из экспериментальных данных о процессах с элементарными частицами с верхней оценкой F, получаемой из анализа космологических следствий теории.

Развитие подхода, основанного на квантовой аро-матодинамике, позволит приблизиться к построению реалистической теории Великого объединения и космологии. Реалистичность ее предполагает, что не упущена ни одна реально существующая деталь, что теория, во всяком случае, верно воспроизводит все известные факты, соединяя их в рамках единых представлений. На этом пути переход к Великому объединению и основаниям космологии произойдет не прямым скачком из области энергий сегодняшних и завтрашних ускорителей в область сверхвысоких энергий, а поэтапно, через промежуточные стадии, каждая из которых подвергается детальной проверке в сочетании физических экспериментов и космологических тестов.

Соединяя построение фундаментальной единой теории сил природы с детальной разработкой космологи-чэских сценариев, теоретическая космомикрофизика подойдет к своему идеалу — к целостной картине строения микро- и макромира.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ КОСМОМИКРОФИЗИКА

По необходимости “экспериментальная” проверка в космомикрофизике является комплексным сочетанием изучения всей совокупности косвенных эффектов, предсказываемых в рамках ее теоретических представлений. В значительной мере космомикрофизика не столько требует разработки каких-то новых способов экспериментальных исследований или астрономических наблюдений, сколько открывает новые грани в приложениях сложившихся, ставших уже традиционными методов. Ее неожиданный взгляд на старые проблемы находит их решение в нетривиальных соотношениях весьма разнородных и на первый взгляд не связанных друг с другом областей исследования.

На первом этапе главной задачей экспериментальной космомикрофизики оказывается не столько немедленное обращение к созданию крупных экспериментальных проектов, перспективная разработка которых, разумеется, необходима, сколько выявление космомик-рофизического значения уже имеющихся данных, осмысленное и целенаправленное освоение существующей экспериментальной и наблюдательной базы. Обрисуем теперь кратко панораму тех экспериментальных и наблюдательных возможностей, на которые может опереться космомикрофизика в своем развитии.

 

Лабораторная космомикрофизика. Бесспорная привлекательность лабораторного эксперимента состоит в его контролируемости. В экспериментальной физике и источник частиц, и детектор находятся под контролем экспериментаторов. Поэтому-то столь естественно стремление к проверке теории именно таким путем. Но физика сверхвысоких энергий, в которой скрыты основания космомикрофизики, не может прямо изучаться таким способом. Широко известны оценки размеров ускорителя частиц, способного разогнать их до планковских энергий. При самых перспективных, еще не осуществленных методах ускорения частиц такой ускоритель должен достигать размеров галактики. Поэтому стандартная схема экспериментальной проверки представлений физики микромира для космомикрофизики непригодна. Обращение к лабораторным экспериментам носит в ней иной, опосредованный теоретическими соображениями характер.

Прежде всего для космомикрофизики оказываются чрезвычайно важными все возможные косвенные проявления физики сверхвысоких энергий. Эти проявления можно выделить на фоне “обычных” процессов сильного, слабого и электромагнитного взаимодействий преимущественно по каким-либо особенностям, не свойственным обычным процессам. Такие особенностч должны относиться к низкоэнергетическому сек-юру теории.

Воспроизводя в этом секторе все резульчиты теории сильного, слабого и электромагнитного взаимодействий, высокая симметрия единых теорий устанавливает определенные связи между этими результатами. Экспериментальная проверка таких связей является поэтому способом проверки единых теорий. Пример подобных связей дает предсказание моделей Большого объединения для параметра sin2ТЕТАw теории электрослабого взаимодействия. Исторически именно сходство этого предсказания с экспериментальным значением sin2ТЕТАw рассматривалось как веское доказательство в пользу минимальной SU (5) модели Большого объединения. Анализ последних данных по измерению sin2q w показывает, однако, что и в этом случае минимальная SU (5) модель не согласуется с реальностью.

Из высокой симметрии теории вытекает и возможность появления новых типов калибровочных взаимодействий с жестко фиксированными свойствами в низкоэнергетическом секторе. Примером такого нового взаимодействия является Z/-взaимoдeйcтвиe, предсказываемое в E8XE8' модели теории суперструн. В отличие от многочисленных расширенных моделей электрослабого взаимодействия, включающих новые типы нейтральных слабых токов, суперструнное Z/-взaимoдeйcтвиe должно обладать структурой, вполне определенной теорией.

Предсказываемая на основе единых теорий новая физика должна неизбежно отражаться в новых свойствах известных частиц. Если в прецизионных измерениях характеристик известных частиц или процессов их превращений будут обнаружены отклонения от предсказаний стандартной теории, то это может служить индикатором существования новой энергетической шкалы. К такого рода проявлениям могут относиться аномалии в константах взаимодействия калибровочных бозонов, в магнитных моментах заряженных лептонов и т. п.

Новые свойства, появляющиеся у известных частиц вследствие существования высокоэнергетической шкалы, могут быть обнаружены лишь по своей специфике, труднообъяснимой в рамках стандартной модели.

Так, в рамках стандартной модели отсутствует естественное физическое объяснение наличия у нейтрино массы. В теории, в которой нейтрино обладают только слабым взаимодействием, нарушающим Р-четность на 100%, естественно скорее наличие только левополяри-зоваикых безмассовых нейтрино. Масса нейтрино должна поэтому неизбежно отражать новую физику. При этом величина массы нейтрино оказывается обратно пропорциональной энергетической шкале F, определяющей эту новую физику, и должна по порядку величины составлять (gv)2/F, где v~300 ГэВ — шкала элек-трислабого взаимодействия, a g<1. Поэтому в моделях Большого объединения с F>~1015 ГэВ естественно вы;

глядели бы массы нейтрино mНЮ <0,1 эВ.

Масса электронного нейтрино ~10 эВ выглядит в таких моделях неожиданной и труднообъяснимой. Казалось бы, шкала нарушения горизонтальной симметрии F ~ (тPl v)1/2 в калибровочной теории нарушенной симметрии поколений решает эту проблему. Но в простейшем варианте этой теории ее космологические следствия лучше согласуются с наблюдательными данными о структуре Вселенной, если электронное нейтрино является самым легким из всех типов нейтрино и его масса не превышает 0,1 эВ. Тем самым измерение массы электронного нейтрино оказывается критическим тестом этого простейшего варианта ароматодинамики.

Другая сторона физики массивных нейтрино — это ее возможная связь с несохранением лептонного числа. Несохранение по отдельности лептонных чисел, связанных с электроном, мюоном, и лептоном, может приводить к смешиванию нейтринных состояний, нетождественности состояний нейтрино с определенным лептон-ным числом и определенной массой.

Тогда возможны явления нейтринных осцилляций — появление в пучках нейтрино одного типа нейтрино других типов.

Масса нейтрино связывает левополяризованные состояния с какими-то правополяризованными нейтринны-ми состояниями. Это могут быть новые состояния нейтрино — правые нейтрино, но это могут быть и право-поляризованные состояния — антинейтрино. В последнем случае говорят о майорановской массе нейтрино, явным образом нарушающей сохранение лептонного числа. В этом случае в ядрах возможно явление двойного безнейтринного b -распада.

В некоторых ядрах энергия образования пар нуклонов приводит к тому, что они оказываются стабильными относительно обычного b -распада, но могут распадаться с изменением заряда на две единицы, испытав двойной b -распад. Если электронное нейтрино обладает майорановской массой, то наряду с 2b -распадом, сопровождаемым рождением двух нейтрино, в таких ядрах возможен и безнейтринный 2b 0n -распад, вызываемый последовательностью процессов, изображенных на рис. 6.

 

Рис. 6. Схема индуцированною манорановской массой нейтрино двойного безней-тринного b -распада

 

2b 0n -распад вызывается переходом за счет майора-новской массы n е, рожденного в b -распаде одного нейтрона, в состояние n е, вступающего затем в реакцию с другим нейтроном. Вероятность 2b 0n -распада пропорциональна квадрату майорановской массы электронного нейтрино. Поэтому поиск 2b 0n -распада дает возможность измерить эту массу.

Для выделения эффектов новой физики представляет интерес поиск и других процессов с несохранением лептонного числа, таких, как превращение мюонов в электроны в ядрах, распады m ->еg и т. п.

Несохранение лептонного и барионного чисел — весьма характерное проявление единых теорий, в которых переходы кварков в лептоны, кварков и лептонов в соответствующие античастицы возникают наряду с обычными переходами кварков и лептонов. Такие несохраняющие барионное и лептонное числа переходы вызывают распад протона, осцилляции нейтрон—антинейтрон, осцилляции атом водорода — атом антиводорода. Разные типы таких процессов отличаются правилами отбора, специфичными для разных вариантов моделей Большого объединения. Существование горизонтальных калибровочных взаимодействий может проявляться в наблюдаемых переходах в системах нейтральных К-мезонов или В-мезонов, в состав которых входит b-кварк.

К гипотетическим свойствам известных частиц, обусловленным наличием новых физических явлений, относятся и редкие моды распадов m ->еa , К->p a , D->p a , возникающие в рамках моделей спонтанного нарушения симметрии поколений и, в частности, в калибровочной теории нарушенной горизонтальной симметрии. В последней отношение вероятностей этих .распадов зависит от рассматриваемой модели и определяется деталями структуры нарушения симметрии поколений. Поэтому

Рис. 7. Виртуальный квантовый процесс, обеспечивающий аномальный магнитный момент нейтрино

 

поиск таких распадов позволит провести детальную проверку этой теории.

В некоторых моделях, например в модели так называемого триплетного майорона, предсказывается аномально сильное межнейтринное взаимодействие. Такое взаимодействие может вызывать с заметной вероятностью нейтринные процессы с дополнительным испусканием нейтринных пар или майорона. В частности, если реакция рождения одного нейтрино подавлена, "как это имеет место в случае распада D->en , то дополнительное рождение майорона или n n пары, снимая такое подавление, делает эффект аномального нейтрин-ного взаимодействия более заметным.

Нейтринному эксперименту может быть доступен и поиск аномального магнитного момента нейтрино. При наличии дираковской массы, но в отсутствие правых токов магнитный момент нейтрино пропорционален произведению величины элементарного электрического заряда е, фермиевской константы слабого взаимодействия GF=lO-5mp2 и массы нейтрино mn . При наличии правых токов магнитный момент оказывается пропорциональным не массе нейтрино, а массе виртуального заряженного лептона (рис. 7), что может сделать эффект нейтринного магнетизма заметным.

Низкоэнергетический сектор модели Большого объединения может содержать и целые семейства новых частиц. Так, в суперсимметричных моделях предсказываются суперсимметричные партнеры обычных частиц, доступные поиску на планируемых ускорителях.

В принципе все эти вопросы и так находятся в поле зрения экспериментальной физики элементарных частиц. Специфика космомикрофизического подхода к ним состоит в том, что, опираясь на космологический анализ, в конкретных вариантах теории тот или иной из обсуждавшихся эффектов становится критическим тестом этого варианта. Верхние оценки шкалы новой физики, следующие из космологии, стимулируют повышение чувствительности эксперимента для уточнения нижних оценок этой шкалы. Более того, в свете космомикрофизики оказываются важными и такие эксперименты, которые на первый взгляд имеют мало общего с новой физикой.

Примерами таких процессов являются, например, столкновения релятивистских ядер, в которых ожидается образование кварк-глюонной плазмы, реализующейся в горячей Вселенной и, возможно, в недрах нейтронных звезд. Другой пример эксперимента, воспроизводящего физические процессы во Вселенной, являет изучение образования ядер-осколков во взаимодействие антипротонов с 4Hе, позволившее получить. жесткие ограничения на источники антипротонов в ранней Вселенной из наблюдаемого обилия легких элементов.

Надежные заключения о космологических параметрах из данных астрономических наблюдений в ряде случаев обусловлены определенными сведениями о физических процессах. Так, выводы о нижней оценке возраста Вселенной на основе наблюдаемого соотношения между обилием изотопов урана и тория, рения и осмия оказываются, как показали Ю. А. Лютостанский, В. М. Чечеткин и другие, зависящими от ряда ядерно-физических параметров, привлекаемых ядерной космо-хронологией. Это обстоятельство делает и ядерную физику областью критических тестов космомикрофизики.

К лабораторной космомикрофизике можно отнести н эксперименты в физике космических лучей, дающие важную для космологии информацию о спектре и составе космических фонов энергичных ядер, протонов и антипротонов, g -квантов, электронов и позитронов. На основе этой информации можно делать вполне определенные выводы о допустимых процессах элементарных частиц во Вселенной, в частности о возможности аннигиляции частиц скрытой массы в галактике.

Расширение экспериментальной базы регистрации космических частиц — создание подземных нейтринных обсерваторий, эксперименты, использующие в качестве детекторов слабовзаимодействующих частиц большие глубоководные объемы или толщи антарктического льда, — откроет новые возможности изучения и физики высоких энергии, и ее космологических проявлений. Появляется возможность и поиска космических фонов нейтрино высоких энергий от распада во Вселённой сверхмассивных частиц, и поиска дискретных источников высокоэнергетических мюонов и нейтрино в современной Вселенной.

Все эксперименты по регистрации солнечных нейтрино, выявляющие расхождение с предсказаниями астрофизической модели Солнца, используются и как способ ограничить возможные процессы слабой аннигиляции гипотетических частиц в Солнце, и как указание на резонансное усиление осцилляций нейтрино в веществе Солнца (С. А. Михеев, А. В. Смирнов, ИЯИ АН СССР), и как возможное свидетельство существования в веществе Солнца частиц скрытой массы — космионов, учет наличия которых изменяет характер переноса энергии в недрах Солнца, приводя к уменьшению расчетной температуры в центре Солнца и соответственно потока солнечных нейтрино. Наконец, обсуждается возможность коррелирующих с периодом солнечной активности вариаций потоков солнечных нейтрино, вызываемых наличием у нейтрино аномального магнитного момента (М. В. Волошин, М. И. Высоцкий, Л. Б. Окунь, ИТЭФ). При магнитном моменте нейтрино, близком к экспери- ментальным и астрофизическим верхним оценкам, резкие изменения магнитных полей в период солнечной активности могут приводить к перевороту спина нейтрино и к переходу в состояние правых нейтрино, не регистрируемых детекторами.

. Широкий интерес вызывает изучение и других дискретных источников элементарных частиц —рентгеновского источника Лебедь Х-3 и в особенности сверхно-вой СН 1987 А в Большом Магеллановом Облаке, наблюдаемой вспышке которой, по некоторым указаниям, предшествовал нейтринный импульс.

В последнее время готовятся к осуществлению эксперименты по прямому детектированию космических потоков частиц скрытой массы. Если гало Галактики — ее невидимую массивную корону — заполняют слабо взаимодействующие частицы с массой в несколько гига-электронвольт, их взаимодействие с веществом криогенных кремниевых детекторов может вызвать нагрев, или возбуждение фононов, доступный измерению.

Если скрытую массу Галактики составляют аксионы, то их слабое взаимодействие с виртуальными заряженными частицами приводит к появлению возможности двухфотонного взаимодействия акоионов. Вследствие такого взаимодействия прохождение космических аксио-нов сквозь радиочастотную полость, помещенную в магнитное поле, может сопровождаться превращением ак-сиона в радиочастотный фотон, доступный регистрации за счет значительного усиления сигнала в резонаторе.

Таким образом, природа скрытой массы современной Вселенной оказывается доступной прямому лабораторному эксперименту.

Развитие методики гравитационного эксперимента, возможно, откроет еще одну грань лабораторной космо-микрофизики. В таких экспериментах можно будет проверить справедливость общей теории относительности как “низкоэнергетической” теории гравитации, проводить поиск новых фундаментальных дальнодействующих сил. Детектирование гравитационных волн сделает возможной гравитационно-волновую астрономию, чуткую к любым превращениям скрытой массы, сопровождаемым возмущением гравитационного потенциала.

 

Астромикрофизика. Термин “астромикрофизика” (astroparticle physics) иногда используют для общего обозначения астрономических исследований физики микромира. Тогда слово “astro” оказывается сокращением от “астрономии”. Здесь мы будем употреблять это понятие в более узком смысле, имея в виду изначально “звездный” смысл слова “astro” и вкладывая в это понятие соединение представлений физики звезд и вообще физики неоднородностей с идеями теории микромира. Астромикрофизика в этом узком смысле понятия находится пока в стадии становления. Ее смутные контуры можно лишь угадывать в отдельных примерах плодотворного соединения задач физики звезд с вопросами теории микромира. Обращая внимание на эти примеры, мы хотели бы видеть в них прообраз целого самостоятельного направления космомикрофизики, надеясь, что такой взгляд будет полезен и для становления астромикрофизики, и для ее дальнейшего развития. “Звездный час” астромикрофизики еще не настал, но он неизбежен.

Очерчивая контуры астромикрофизики, обратимся к таким астрономическим проявлениям физики микромира, которые существенно усиливаются или вообще только и могут осуществляться в самогравитирующих системах. Предметом исследования астромикрофизики становится широкий круг явлений — от проявлений элементарных частиц в галактиках и звездах до приложений методов теории структуры и эволюции звезд и галактик к анализу эволюции гравитационно связанных систем частиц различной природы.

С точки зрения физика, основное отличие звезд от галактик состоит в том, что в звездах имеется сильная непрозрачность вещества для излучения и частые столкновения частиц вещества делают правомерным его газодинамическое описание, тогда как галактики являются гравитационно связанными системами бесстолкнови-тельных частиц. Характерное время столкновения звезд в галактике намного превышает характерное время их свободного пролета через нее.

Наличие частиц в гравитационно связанной системе означает, что их скорости не превышают параболическую, и следовательно, речь идет о нерелятивистских частицах. Возможности рождения гипотетических частиц в процессах взаимодействия равновесных частиц вещества и излучения в звездах ограничены условиями, существующими в звездных недрах, характерная температура которых составляет единицы или десятки ки-лоэлектронвольт и даже при коллапсе не превосходит десятка мегаэлектронвольт. Эти обстоятельства определяют характерные проявления астромикрофизики.

Концентрация частиц скрытой массы в Галактике может значительно усилить их проявления по сравнению со случаем их однородного распределения во Вселенной. Прежде всего увеличивается их плотность по , сравнению со средней по Вселенной, что дает значительный выигрыш при оценке возможностей регистрации таких частиц. Кроме того, если в столкновении частиц скрытой массы возможна их аннигиляция с образованием адронов или заряженных лептонов, то даже очень слабый эффект такой аннигиляции может привести к заметному влиянию на спектр и состав космических лучей. Наконец, в частном случае магнитных монополей наличие крупномасштабного магнитного поля галактики самим фактом своего существования накладывает жесткое ограничение на их концентрацию. Ускоряемые этим полем монополя уносили бы его энергию. При большой концентрации монополей это вызывало бы полную диссипацию поля. Правда, в этой связи следует заметить, что сама проблема происхождения магнитных полей во Вселенной при наличии монополеи требует еще своего решения.

Основная идея астрофизических ограничении на элементарные частицы связана с тем, что наличие новых частиц или новых свойств известных частиц может повлиять на процессы уноса энергии или переноса энергии в звездах. Ускорение потери энергии звездой сокращает время ее эволюции. Новые механизмы переноса энергии в звездах меняют условия гидростатически равновесной эволюции звезды, влияют на ее структуру.

Требование, чтобы унос энергии гипотетическими частицами не приводил к слишком быстрому темпу эволюции звезды, позволяет ограничить скорость рождения таких частиц в звездах. Не имея возможности непосредственно наблюдать эволюцию звезды, можно тем не менее делать заключение о длительности той или иной ее стадии на основе данных о распространенности звезд, находящихся на соответствующей стадии. Чем быстрее темп эволюции звезды на данной стадии, тем меньше наблюдаемое количество таких звезд. Оценивая из наблюдательных данных характерное время звездной эволюции, можно делать вполне определенные заключения о допустимом влиянии гипотетических частиц на скорость потери энергии звездой. Из таких соображений для эволюции красных сверхгигантов следуют нижние ограничения энергии взаимодействия ак-сиона F>108 ГэВ, для белых карликов — ограничения сверху на магнитный момент нейтрино МЮ <10-11 МЮв.

Влияние тяжелых слабовзаимодействующих частиц— космионов, малая примесь которых в центральной части Солнца может сгладить распределение температуры вещества в этой области, — обсуждалось как возможный механизм понижения центральной температуры Солнца, объясняющий наблюдаемое расхождение плотности потока солнечных нейтрино с предсказаниями стандартной модели Солнца.

Асимметричное распределение невидимого вещества в звездах может повлиять на периоды вращения звезд, вызывать специфические моды колебаний звездной по-верхности. Естественным образом асимметричное распределение может возникать при гравитационном захвате звездой теневого или зеркального вещества, которое может образовывать компактные объекты типа планет, движущиеся по орбитам внутри звезд.

В случае зеркального вещества оценки показывают, что образование планеты из захваченного Солнцем межзвездного зеркального газа могло бы объяснить интригующие указания на наличие колебаний поверхности Солнца с периодом 160 мин и очень высокой добротностью. Образование зеркальных планет в нейтронных звездах могло бы отражаться в периодах пульсаров.

Интересную естественную лабораторию нейтринной физике предоставляют коллапсирующие звезды. Образование нейтрино .при коллапсе звезды приводит к очень высокой их концентрации, сравнимой по величине с концентрацией нуклонов и электронов. В этих условиях должны были бы ярко проявиться аномальные свойства нейтрино.

Так, если бы существовали аномально сильные меж-нейтринные взаимодействия, то нейтрино не вылетали бы из коллапсирующей звезды, как свободные частицы, а представляли бы собой газ взаимодействующих частиц, расширяющийся в пустоту.

При расширении такого газа уменьшилась бы не только плотность, но и средняя энергия нейтрино. Лишь после того как нейтринный газ становился бы настолько разреженным, что межнейтринные взаимодействия оказывались несущественными, начинался бы свободный разлет нейтрино. Энергия нейтрино в этом случае была бы значительно меньше, чем ожидаемая для нейтрино от коллапса. Достоверность регистрации нейтринного импульса от Сверхновой 1987 А исключает такую картину и накладывает жесткие ограничения на аномальные свойства нейтрино, на два порядка величины усиливающие лабораторные пределы.

С другой стороны, если в экспериментах на уровне их современной чувствительности будут обнаружены эффекты аномального нейтринного взаимодействия, то коллапсирующая звезда окажется источником нейтрино низких энергий, недоступных регистрации в подземных нейтринных обсерваториях. Такие эксперименты становятся критическими тестами нейтринной астрономии коллапсирующих звезд.

Обращая теорию строения и эволюции звезд и галактик к гравитационно связанным системам гипотетических частиц, можно анализировать структуру и эволюцию таких систем. Такой подход имеет по меньшей мере две интересные области приложения. Во-первых, в ходе эволюции теневого и зеркального вещества должны образовываться квазизвездные плотные объекты. Такие объекты для обычного вещества выглядят как пустые гравитационные ямы, причем ожидаемые проявления обычного вещества в этих объектах зависят от формы гравитационного потенциала. Применение теории строения звезд к квазизвездным системам теневого и зеркального вещества позволит поэтому получить весьма определенные предсказания для их наблюдательных проявлении, обусловленных поведением обычного вещества, захваченного такими объектами.

Другая возможность появления гравитационно связанных систем гипотетических частиц возникает при анализе эволюции сверхмассивных частиц в очень ранней Вселенной. Такие частицы могут доминировать на очень ранней стадии эволюции Вселенной и образовывать в этот период гравитационно связанные образования. В зависимости от того, являются эти частицы слабовзаимодействующими или обладают достаточно сильным взаимодействием с релятивистскими частицами и излучением, образуемые ими гравитационно связанные системы будут подобны либо галактикам, либо звездам. Применение теории эволюции звезд и галактик к таким системам дает возможность получить количественные заключения о вероятности образования черных дыр в результате такой эволюции.

Это позволяет использовать космологические ограничения допустимых концентраций первичных черных дыр для анализа допустимых масс и времени жизни частиц, формирующих такие черные дыры, и, следовательно, для проверки единых теорий, определяющих ожидаемые свойства этих частиц.

 

Вычислительная космомикрофизика. Особое значение вычислительного эксперимента в космомикрофизике вытекает из отсутствия возможности прямой экспериментальной проверки ее оснований.

Обращаясь к анализу своих оснований, космомикрофизика может проводить только “мысленный эксперимент”, выстраивая логическую цепочку следствий ее представлений о физике сверхвысоких энергий и об условиях в очень ранней Вселенной, определяемых этой физикой. В таком мысленном эксперименте многие важные выводы и для физики элементарных частиц, и для космологии можно получить на простом качественном уровне из оценок по порядку величины. Так, нетривиальные выводы теории о существовании магнитных монополей, космических нитей или структуре калибровочной симметрии низкоэнергетического сектора Е8ХЕ8' теории суперструн (о существовании дополнительного Z'-взаимодействия) не требуют решения нелинейных уравнений поля. Эти выводы — следствия топологических и теоретико-групповых соображений. Масса монополей, линейная плотность нитей по порядку величины определяются энергетической шкалой нарушения симметрии Большого объединения, и даже этих оценок оказывается достаточно для выяснения космологической роли этих объектов. Но, копнув немного глубже, например, проанализировав более детально взаимодействие монополя с протоном, мы получаем новые неожиданные априорно неочевидные следствия. В случае монополя — катализ распада протона в его магнитном поле (В. А. Ру баков, К. Каллан).

Качественный анализ — необходимый первый шаг в изучении всей совокупности физических и космологических следствий единой теории. На следующем этапе для вариантов теории, качественно согласующихся со всей совокупностью данных, наступает анализ количественный. И мы вынуждены прибегать к численным методам для получения количественно определенных выводов, для расчетов в той области теоретических представлений, в которой не применима теория возмущений, , как это имеет место в квантовой хромодинамике на больших расстояниях между цветовыми зарядами. Очень многие выводы теории элементарных частиц получаются пока в рамках теории возмущений или из простых теоретико-групповых соображений. Обращение к численному анализу уравнений теории, несомненно, обогатит теоретические предсказания новыми физическими явлениями.

Другая сторона вычислительной космомикрофизп-ки — вычислительные космология и астрофизика. Здесь численный эксперимент — единственный способ заглянуть в механизм явлений. Без математического моделирования немыслимы сегодня ни теория нуклеосинтсза, ни теория образования структуры Вселенной, ни теория строения и эволюции звезд. Задачи вычислительной космологии включают много факторов, характеризующих противоречивые тенденции развития астрофизического процесса. Самосогласованный учет этих факторов определяет в таких задачах главную тенденцию развития процесса. Здесь количественная сторона проблемы определяет и окончательный качественный вывод. Так, только вычислительный эксперимент позволяет определить судьбу звезды, до последнего момента балансирующей на грани коллапса и взрыва с полным разлетом. Это предъявляет особые требования к устойчивости и надежности вычислительных схем, к теории математического моделирования. Для этой теории представляет интерес специфика задач космомикрофизики — изменение величин на много порядков, многофакторность задач и т. п., что требует разработки адекватных вычислительных методов.

По математической сути предмет космомикрофизики есть решение обратных задач при построении теории элементарных частиц на основе данных о результатах их взаимодействия и при построении сценария космологической эволюции на основе наблюдательных данных о результате такой эволюции — современной Вселенной. Это делает космомикрофизику интересным полигоном математической теории, стимулируя развитие и совершенствование ее методов. На примере наиболее развитой части вычислительной космологии — теории образования структуры — видно, насколько широк может быть диапазон применения математических методов:

кластер-анализ, теория катастроф, теория перколяции и др.

Таким образом, развитие космомикрофизики немыслимо без расширения арсенала ее вычислительных методов и средств, необходимых не только для обработки- и проведения физических экспериментов и астрофизических наблюдений, но и для соединения фундаментальных основ космомикрофизики с теми их проявлениями, которые доступны изучению в экспериментах н наблюдениях.

 

Астрономия элементарных частиц. Обращаясь ко Вселенной как к гигантскому естественному ускорителю, космомикрофизика придает астрономическим наблюдениям значение уникального способа извлечения информации о результатах эксперимента на этом ускорителе. В свете идей космомикрофизики астрономические исследования обретают черты наблюдательной физики.

Эта тенденция к изменению интерпретационного отношения к астрономическим наблюдениям сочетается ,с проходящим в настоящее время процессом изменения самого характера этих наблюдений. Астрономия сближается с физическим экспериментом не только в умозрительных построениях космомикрофизики, но н по са-, мому методу своей работы.

В своем техническом оснащении чувствительными светоприемниками и спектрометрами, многоканальными и мультиобъектными системами наблюдений, методами автоматизации сбора и обработки информации оптическая астрономия все теснее сближается с физическим экспериментом. Ситуацию, которую переживает сейчас наземная астрономия, можно сравнить с ситуацией, возникшей в экспериментальной физике элементарных частиц при переходе к экспериментам на ускорителях. Поэтому, возможно, сравнение крупнейших советских наземных установок 6-метрового Большого телескопа азимутального (БТА) и 600-метрового радиотелескопа Академии наук (РАТАН-600), базирующихся в САО АН СССР на Северном Кавказе, с детекторами физики сверхвысоких энергий — не простая метафора. Эти установки не только играют роль детекторов применительно к задачам наблюдательной космомикрофизики. Они все более сближаются с физическими экспериментальными установками по характеру своей работы. В еще большей мере это относится к планируемым космическим средствам астрономии.

Перспективы астрономии связываются и с расширением ее наземной и космической базы, и с овладением всем диапазоном электромагнитного спектра. Наблюдения Вселенной с космических аппаратов, в рентгеновском, ультрафиолетовом и инфракрасном диапазонах дадут возможность получить новые сведения о соответствующих космических фонах и дискретных источниках излучений. Однако важнейшие космомикрофизические данные были получены и будут еще долго обеспечиваться средствами оптической и радиоастрономии.

Именно оптическая астрономия с очевидностью представила доказательства эволюции Вселенной, предоставила информацию о ее крупномасштабной структуре. Именно радиоастрономия обнаружила реликтовый электромагнитный фон Вселенной, установила тепловой характер его спектра и высокую степень его изотропии. Сочетание оптических данных о существовании крупномасштабной структуры Вселенной и радиоастрономических верхних пределов на допустимую анизотропию реликтового излучения дает сегодня наиболее веское подтверждение существования скрытой массы. От уточнения этих данных ожидаются более определенные сведения о допустимых свойствах частиц. Поэтому наблюдения структуры Вселенной и ее эволюции в сочетании с поиском анизотропии реликтового излучения сохраняют значение важнейшего источника информации об этих частицах.

Предсказания теории связывают параметры частиц скрытой массы со среднестатистическими характеристиками структуры. Поэтому при изучении крупномасштабной структуры важны два типа данных: изучение отдельного явления, выходящего далеко за пределы среднестатистических предсказаний и моделей, и максимально полная выборка объектов, дающая надежные сведения о характерных параметрах структуры.

В первом случае речь идет о поиске и изучении явлений, необъяснимых в рамках той или иной модели. Примеры такого рода — крупномасштабные пустоты, несовместимые с моделями холодной скрытой массы без привлечения гипотезы о сдвижке, biasing'e, и галактики с большими красными смещениями, необъяснимые в рамках моделей массивных стабильных нейтрино. Круг таких явлений смогут расширить исследования отдельных пустот или отдельных интересных элементов структуры.

Во втором случае необходимо проведение очень глубоких обзоров Вселенной с максимально полной выборкой объектов. Глубина обзора позволит изучать структуру на более ранних этапах, что даст информацию о ее эволюции. Максимально полная выборка обеспечит отсутствие селекционных эффектов и статистическую достоверность результата.

При разработке космомикрофизической стратегии глубоких обзоров важную роль будет играть сочетание “проколов” в узких площадках небесной сферы, выделяющих слои структуры на луче зрения, с изучением этих слоев. Естественные “проколы” структуры можно наблюдать в спектрах поглощения квазаров. Излучение этих ярких и далеких светильников Вселенной испытывает поглощение в слоях неоднородностей вещества, пересекающих лучи зрения на квазар. Изучая спектры поглощения квазаров, можно получить информацию о структуре и химическом составе поглощающих слоев вещества.

Для моделей скрытой массы критичен вопрос о периоде формирования развитой структуры пустот и сверхскоплений. Так, существование структуры при г~. ~2, предсказываемое в моделях нестабильных массивных нейтрино, было бы серьезным испытанием для самых изощренных моделей холодной скрытой массы. Другой критический вопрос — об образовании первых неоднородностей. Ответ на него смогут дать поиски про-тогалактик, а также галактик и квазаров с большими красными смещениями.

Еще более жесткие критерии в выборе модели скрытой массы налагает сочетание данных о структуре Вселенной с радиоастрономическим поиском анизотропии реликтового излучения. Обнаружение анизотропии реликтового излучения или отсутствие такой анизотропии на уровне планируемой чувствительности D *T/T~10-6 станет важным тестом этих моделей.

Некоторую информацию о частицах современной скрытой массы можно будет извлечь из анализа кривых вращении галактик, из измерения отношения масса — светимость в группах и скоплениях галактик, из поисков эффектов скрытой массы в карликовых галактиках и из наблюдательной проверки наличия так называемой локальной скрытой массы в дисковой составляющей Галактики. Анализ всей этой информации позволит сделать заключение о распределении скрытой массы в неоднородностях.

Такое распределение зависит от свойств частиц скрытой массы. Маловероятно заметное присутствие горячей скрытой массы (например, нейтрино с массой ~10 эВ) в карликовых галактиках или бесстолкновительной скрытой массы—как холодной, так и горячей — в дисковой составляющей Галактики. Поэтому подтверждение данных о влиянии скрытой массы на кривые вращения галактик и о наличии заметной скрытой массы в карликовых галактиках будет свидетельствовать в пользу наличия холодной скрытой массы в современной Вселенной; подтверждение существования локальной скрытой массы, необъяснимой наличием ма лосветящихся звезд, — в пользу наличия в Галактике зеркального или теневого вещества.

Ответы астрономии на классические вопросы космологии: об основных космологических параметрах (постоянной Хаббла, параметра замедления, величине кос мологической постоянной, полной космологической плотности, уравнении состояния Вселенной, возрасте Все ленной), о распределении во Вселенной вещества и излучения в рамках космомикрофизики превращаются в своеобразный набор экспериментальных данных о допустимых проявлениях

 

Рис. 8. Качественная картина искажений планковской формы спектра реликтового излучения. Штриховая линий — фон от рассеяния на пыли Галактики

 

гипотетических частиц и полей на различных стадиях эволюции Вселенной.

В этой связи очень интересны указания на наличие искажений планковской формы спектра реликтового излучения (рис. 8). Если природа этих искажений связана с проявлениями скрытой массы, например с энер говыделением при электромагнитных распадах частиц, то эта гипотеза может быть проверена в радиоастрономических наблюдениях. В результате такого энерговыделения в период после 107—108 с расширения искажается планковская форма спектра, что проявляется в разности температур низкочастотной и высокочастотных областей спектра. Однако, как показали еще в 1977 г. В. К. Дубрович (САО АН СССР) и затем в 1982 г. Р. А. Сюняев и Ю. Э. Любарский (ИКИ АН СССР), по отдельным линиям возможно установление равновесия, что приводит к более высокой, чем равновесное при низкочастотной температуре, интенсивности излучения таких линий. При этом интенсивность излучения в линиях пропорциональна энерговыделению. Эти линейчатые искажения низкочастотной части спектра оказываются достаточно узкополосными, что облегчает их поиск и интерпретацию. Отсутствие таких линейча-тых искажений наложит сильные ограничения на электромагнитные каналы распада скрытой массы и даст информацию о природе наблюдаемых искажений (см. рис. 8). При наличии узкополосных искажений измерение линий легких элементов позволит определить их заведомо догалактическое обилие.

Непосредственному осуществлению целостных программ наблюдательной космомикрофизики уже в ближайшее время может способствовать и наличие идеальных для космологических задач инструментов (БТА и РАТАН-600), и накопленный опыт работы на них по изучению структуры Вселенной, поиску анизотропии рё ликтового излучения, измерению обилия легких элементов, исследованию распределения скрытой массы. На этих инструментах разработана методика и поиска эффекта космических нитей, и поиска одиночных черных дыр. Последняя оказывается полностью применимой и к поиску зеркальных нейтронных звезд.

Так соединение разрозненных задач наблюдательной космологии слагается в целостную программу детальной проверки представлений космомикрофизики в астрономических наблюдениях, осуществимых в самое ближайшее время.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Уже проведенный краткий экскурс по различным аспектам космомикрофизики вселяет надежду на светлые перспективы ее развития. Важнейшим первым шагом в становлении космомикрофизики должно быть соединение усилий физиков и астрономов, теоретиков и экспериментаторов в направлении целостного осмысления накопленного опыта изучения отдельных аспектов косвенных проявлений единого фундамента теории элементарных частиц и теории строения и эволюции Вселенной.

Давая единое обоснование разносторонним теоретическим и экспериментальным исследованиям, космомикро-физика стимулирует технологический прогресс для оснащения своей экспериментальной и наблюдательной базы, открывает перспективы поиска новых сил природы, все значение овладения которыми трудно переоценить.

Зародившаяся на основе внутренних логически закономерных тенденции развития космологии и физики микромира, космомикрофизика в своем целостном восприятии структуры микро-и макромира становится естественнонаучным воплощением духа сегодняшнего дня, с его тревогой о мире в целом, с его заботой об органическом сочетании всех деталей. Космомикрофизика обращает фундаментальные исследования к поиску единых оснований гармонии микромира и Вселенной, к открытому для широкого международного сотрудничества соединению мирного космоса с мирным атомом.

 

ЛИТЕРАТУРА

  1. Зельдович Я. Б., Новиков II. Д. Строение и эволюция Вселенной. — М.: Наука, 1975.

  2. Вайнберг С. Первые три минуты. — М.: Энергоиздат, 1981.

  3. Линде А. Д. Инфляционные космологические модели // Успехи физических наук. — 1984. — т. 144, с. 177.

  4. Зельдович Я. Б., Хлопов М. Ю. Драма идей в познании природы. — М.: Наука, 1988.

  5. Хлопов М. Ю. Вселенная — гигантский ускоритель. — М.: Знание, 1987.

  6. Комар А. А. Кварки — новые субъединицы материи. — М.: Знание, 1982.

  7. Розенталь И. Л. Эволюция физики и математика. — М.: Знание, 1982.

  8. Боровой А. А. 12 шагов нейтриннои физики. — М.: Знание, 1985.

  9. Окунь Л. Б. "a b g ... Z”. — М.: Наука, 1985.

 

Научно-популярное издание

Максим Юрьевич Хлопов КОСМОМИКРОФИЗИКА

Гл. отраслевой редактор Л. А. Ерлыкин. Мл. редактор Н. А. Сергеева. Обложка художника Г. Ш. Басырова. Худож. редактор П. Л. Храмцоа. Техн. редактор О. А. Найденова. Корректор Л, В. Иванова,

ИБ № 10099

Сдано в набор 06.12.88. Подписано к печати 18.01.89. Т00816. Формат бумаги 84Х108 1/32. Бумага тип. № 2. Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. печ. л. 3,36. Усл. кр.-ьтт. 3,57. Уч.-изд. л. 3.50. Тираж 28616 экз. Заказ 2393. Цена 15 коп. Издательство “Знание”. 101835, ГСП, Москва, Центр, проезд Серова, д. 4. Индекс заказа 894003. Типография Всесоюзного общества “Знание”. Москва, Центр, Новая пл., д. 3/4.


Главная страница

Сайт создан в системе uCoz