§2. Ритмико-гармонические характеристики русского сонета

Основной материал нашего исследования включает сонетные тексты Ин.Анненского (26 сонетов), К.Бальмонта (55), В.Брюсова (50), М.Воло­ши­на (34), Вяч.Иванова (55), И.Северянина (55), а также дру­гих поэтов (23) – всего 298 сонетов[1]. Метрический репер­туар текстов приведен в табл. 27, а полный список сонетов – в Приложе­нии 3.

Сравнительно небольшое число сонетов, принадлежащих перу указан­ных выше поэтов и написанных 4-стоп­ным ямбом (далее – я4‑соне­ты[2]), привело нас к необходимости дополни­ть иссле­дуемый корпус сонетных текстов произведениями менее известных сонетистов (см. табл. 27, строка «Другие поэты»). В той же табли­це в графе «Прочие» указаны четыре сонета Ин.Ан­ненского, напи­сан­ные нетради­цион­ны­ми для сонетов разме­рами (трехстоп­ным анапестом и смешан­ными ямбическими разме­ра­ми).

Таблица 27

Метрический репертуар корпуса русских сонетов

В русской сонетной традиции наиболее распространенным размером является 5-стоп­ный ямб, за которым следует 6-стоп­ный, а затем 4-стопный ямб. Именно в такой после­до­вательности мы продол­жим обсуждение вопро­сов, связанных с ритмико-гармони­ческой орга­ни­за­цией классического сонета, отдавая пред­поч­тение произведениям известных русских сонетистов «золотого» и «серебряного» веков русской поэзии.

Обратимся вначале к текстам двух известных сонетов, авто­рами которых являются представители двух разных поэтичес­ких стилей – классического и архаического.

2.1. Два сонета А.Пушкина и Вяч.Иванова

в ритмико-гармоническом измерении

Несмотря на совсем небольшое число пушкинских сонетов и на то обстоятельство, что по ряду признаков они не вполне отве­ча­ют строгим формальным предписаниям класси­чес­кого соне­та, их исключительное влияние на эволюцию русского сонета[3] трудно переоце­нить. Поэтому, следуя известному призыву М.Л.Гаспарова[4] искать подтверждение своим гипотезам прежде всего в творчестве А.Пушкина, обратимся к единст­венному пушкин­скому я5-сонету («Суровый Дант не презирал сонета…»), текст и ритмико-гармони­чес­кие характеристики которого пред­став­­лены в табл. 28.

Как видно из данных табл. 28, суммарные тонические объе­мы терцетов Ттерц = 21, катренов Ткатр = 34 и всего сонета Т = 55 образу­ют тройку чисел (21 – 34 – 55), в точнос­ти соответству­ющую числам ряда Фибоначчи R₁₊₁, что и определяет высокий уровень ритмико-гармонической точности t = 62,1. Как мы видим, сонет А.Пушкина подтверж­дает представленные выше (см. п. 4.2, гл. 2) доводы о соот­вет­ствии чисел ряда Фибоначчи R₁₊₁ ритмическому движению стиха 5-стопного ямба.

Напомним, что речь идет о «золотом сечении» не композици­онно-ритмического, а структурно-тоничес­кого вида. Для такого вида «золотого сечения» еще более заметна одна самых парадок­сальных особенностей «божественной пропорции», а именно ее сверхчувстви­тельная точность – любые отклоне­ния от чисел Фибо­наччи резко изме­ня­ют величину D_{зс (и, следовательно,} t₎, в чем мы будем иметь возможность убедиться ниже на примере сонета Вяч.Иванова. Что же касается уменьшения средней тони­чес­кой длины строки в терцетах относительно того же показателя для строк катренов, то оно в относи­тельных едини­цах составляет 17,6%; впрочем, это «заострение» строфи­чес­кого ритма ощутимо и без каких бы то ни было арифмети­ческих подсчетов.

Итак, пушкинский я5-сонет полностью подтверждает мнение Т. де Банвиля и Р.О.Якобсона о качественно разном движении поэти­чес­­кой мысли в двух идеологически разных частях сонета – в пушкин­ском тексте подобное имеет место даже при отсутствии в соне­те смыс­ловой лирико-философской триады («тезис – антите­зис – син­тез»).

В качестве другого примера рассмотрим я5-сонет Вяч.Иванова «Сфинксы над Невой» (1907 г.) – один из наиболее ярких образцов русского кано­нического сонета (см. табл. 29).

 

Обращение к творчеству Вяч.Иванова вовсе не случайно – он, по мнению многих исследователей, является одним из наибо­лее крупных русских сонетистов, который развил и творчески «обогатил все формы сонета» (Е.Г.Эткинд[5]).

Как и во всех других сонетных текстах Вяч.Иванова, в этом сонете внешняя форма и внутренняя лирико-философская направ­лен­ность поэтической мысли пол­ностью соответствуют сонетным кано­нам. Однако мифологический сюжет и архаический стиль[6] поэзии Вяч.Иванова, представленный здесь прежде всего в лексике («волшба, полон, тиары») и морфологии («дея, яры»), усиливаются далеко не сразу узнаваемыми именами («Фивы, Изида») и инверсиями в синтаксических конструкциях; сонетный текст воспри­ни­ма­ется читателем как затрудненный и антимузы­кальный, поскольку и смысл сонета, и ритмическое движение стиха, замедляемое частыми спондеями, могут быть усвоены лишь после многочисленных попыток проникнуть в суть этого диалек­ти­ческого произведения.

Контраст с пушкинским сонетом настолько очевиден, что не требу­ет особых пояснений; тем не менее, в сонете Вяч.Иванова величи­на ритмико-гармонической точности t больше единицы (t = 2,3). Послед­нее обстоятель­ство как раз и свиде­тель­ствует в пользу реальнос­ти существования структурно-тонического «золотого сечения», высту­па­ю­щего в качестве конструктивного фактора организации сонет­ной формы.

В сонете Вяч.Иванова «заострение» строфического ритма на слух не столь заметно, как в сонете Пушкина, хотя в числовом измерении отличается от последнего менее чем на 2% и состав­ляет 16,1% (100 ´ (35/8 – 22/6)/(35/8)).